Сквозь терции к звездам и обратно. Великий Конде

[ohini4egosebe-m-da]

В неполные 22 года его слава устремилась куда-то высоко в стратосферу, когда он одержал свою первую крупную викторию над страшными и почитавшимися непобедимыми испанскими терциями при Рокруа. Спустя всего несколько лет, в разгар Фронды, он уже во главе испанских войск - частично тех же самых терций, разбитых при Рокруа - будет сражаться против французов, руководимых маршалом Тюренном. И тогда «беспроигрышная серия» Конде прервется рядом горьких поражений... Неудивительно, что подобные перипетии в судьбе принца заставили его биографов говорить о нем, как о человеке, сбившемся с пути. Такова любопытная книга Симоны Бертьер, с которой мы и начнем цикл обзоров литературы о противниках Тюренна.



Bertière Simone. Condé, le héros fourvoyé

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины [1]

Такой эпиграф будет уместен более всего для нашего краткого обзора книги, если принять во внимание её подзаголовок. Действительно, период Фронды разделил жизнь принца примерно пополам, на «до и после», и именно вокруг этого периода в его жизни, как уведомляет автор уже в самом начале, будет строиться повествование. Карьера принца в представлении Бертьер шла по нисходящей, и «наиболее суровое испытание, уготованное Конде судьбой, состояло в том, что он должен прожить ещё тридцать восемь лет после тех знаменитых шести, которые вознесли его до небес» (с. 16). Стало быть, сначала Конде выбрал верную дорогу, был «новым Александром» (Македонским), затем сбился с пути и вынужден был пройти через «чистилище» (название одной из глав). Исследование ориентировано на отношения героя с королевской властью, - обещано автором во введении и в целом исполнено.
Генеалогия – традиционное начало книг о подобного рода аристократах, и первая часть книги «Мираж престола» обстоятельно рассказывает о том, откуда есть пошла фамилия Конде. Автор довольно подробно описывает предков Конде начиная с прадеда, попутно выясняя, кто во Франции считался «принцем крови» и каким образом Луи Конде, будучи принцем крови, стал собственно принцем. Далее – несколько страниц про деда Конде, Анри I де Конде, про пикантную историю с появлением на свет отца Конде, тоже Анри. Это появление было омрачено подозрениями в измене со стороны жены Анри I де Конде и вытекающим отсюда вопросе об истинном отце. Благо, все улеглось, и ребенка даже одно время рассматривали как потенциального наследника с соответствующим обхождением, провинцией «в подарок», почетным обращением «племянник» со стороны Генриха IV. Никогда еще Конде не были так близки, чтобы стать королями. Но когда у короля появились собственные дети, Анри II лишился прежнего «вип»-обращения как с наследником престола.
Ну и, конечно же, автор красочно описывает сцену, когда Генрих IV увидел будущую мать Конде, Шарлотту-Маргариту из рода Монморанси, в костюме нимфы. Бертьер даже разобрала вопрос, действительно ли 15-летняя нимфа навела копье на короля, или сего наведения не было. Король выдал замуж полюбившуюся ему девочку за Анри II де Конде, и тот прошел долгий путь от бегства в Испанские Нидерланды к выражению покорности королевской воле и переходу в католичество.
Наконец, начиная с 89 страницы – уже о собственно Конде, глава «Воспитание под колпаком». Конде воспитывался с прицелом на престол, как будущий король, поскольку умом его отца по-прежнему владел мираж трона, отмечает Бертьер, даром что очередь на тот момент была всего ничего - Людовик XIII да Гастон Орлеанский, детей-то у них пока что не было. Бертьер перечисляет некоторые особенности образования, полученного Конде, в сравнении с основной массой французского нобилитета. Обстоятельно рассказано о женитьбе Конде на племяннице Ришелье. Отец Конде исходил из самых благих побуждений, здесь Бертьер опять-таки сочно рисует картину знакомства Конде со своей суженой – двенадцатилетней девочкой, «имевшей вид крестьянки в праздничном платье» (c. 137). Впрочем, хитрый кардинал обманул ожидания отца Конде, ибо, согласно договору, Клер-Клеманс отказывалась от наследства дяди, да и само приданое частично выдавалось в землях, а не полностью деньгами. Но зато Ришелье подарил нечто большее – командование Пикардийской армией, и Конде воспользовался подарком. Бертьер не вдается в подробности военных операций принца, хотя все основные вехи карьеры принца приводятся. Конде для автора – однозначно один из великих полководцев, характерно название главы о кампании 1643 – «Новый Александр». Бертьер прослеживает нарушение хрупкого равновесия в среде аристократических кланов в связи с возвышением фамилии Конде. Здесь же любопытная история о том, как сестра Конде пыталась разрушить любовь брата к де Вижан, о причинах малой религиозности и неверия Конде, о его характере в годы зенита его славы. Бертьер уверена в бисексуальности героя, ведь, по ее словам, если Конде после де Вижан и любил кого-то, то это был Гаспар де Колиньи.
Рассказывая о дальнейших кампаниях Конде, Бертьер не упускает из виду причины назначения принца на тот или иной «фронт». Например, назначение в Каталонию, которую принц считал намеренным унижением от Мазарини, подходило принцу исходя из соответствия его способностей (в сравнении с другими полководцами) поставленным перед французами задачам. А в 1648 г. победой при Лансе его карьера в качестве соперника Александра и вовсе закончилась.
Начинается центральная часть книги – о Конде-фрондере. Анализируются истоки недовольства Конде правительством, которое он презирал (особенно процесс ухудшения отношений с Мазарини), инцидент с распоряжениями принца в Тионвилле, его торг со двором по поводу назначений для своих людей, борьба за важную должность во флоте. Самооценка Конде изменилась: «Ses victoires ont achevé de le convaincre qu’il pouvait tout. Sur le champ de bataille, peut-être. Mais il est trés mal préparé aux responsabilités qui 1’attendent, celles de chef de familie et, bientôt, d’acteur poliique» (р. 286). Бертьер отмечает, как участие Конде в парламентской Фронде подмочило его репутацию: сначала проступками его солдат во время блокады Парижа, затем – поддержкой Мазарини. Дана довольно интересная трактовка причин ареста Конде. Еще в предисловии Бертьер написала: «Il ne lui manque que d’être roi. Il ne l’est pas. Mais face à une autorité royale incarnée par un enfant et exercée par une femme, il est tenté de se comporter comme s’il l’etait» (с. 18).
После тюрьмы Конде перестал внушать прежний страх, и, наоборот, сам стал испытывать его, как показал случай с бегством из Парижа в Сен-Мор, когда принц при виде двух рот гвардии вообразил, что его вновь хотят арестовать. Бертьер поясняет: «Sous le coup de la colère, de l’amour- propre blessé, de la crainte, il réagit sans réfléchir et sans contrôler ses informations» (с. 432). Еще один штрих к натуре Конде: он « a toujours été enclin à rejeter sur autrui la responsabilité de tout ce qui n’allait pas - par exemple les fausses manœuvres lors des campagnes militaires» (с. 433).
Описывая Конде в 1652, Бертьер раскрывает цели политики принца: «II n’est ni fou, ni stupide. Tout au plus d’une opiniatreté qui lui ferme la plupart des portes de sortie, jugées déshonorantes. Quelle est sa stratégie ? Toujours la même. Sachant le tróne inaccessible pour lui, il vise a s’approprier la substance du pouvoir et a diriger le pays aux cotés d’un roi présumé incapable…» (с. 468).
Бертьер напоминает, что «в течение многих лет обращение к внешней поддержке не было ощущено грандами как измена. Оно слыло за самозащиту в случае серьезного оскорбления короля» (с. 502). Также читатель узнает, почему Мазарини не стал продавать владения Конде, что свидетельствовало о мудрости итальянца. Однако Конде был лишен (март 1654): 1) имени Бурбон и 2) статуса принца крови. Кстати, в довесок он приговаривался к смертной казни, но это был уже явный пустяк после первых двух неслыханных наказаний. Что любопытно, брат Конде примерно в это же время ищет руки дочери Мазарини и получает командование в Каталонии.
Фронда была насыщена как опасными, так и порой анекдотичными случаями. «Фантастическим пробегом верхом» называет автор суровое испытание в марте 1652, когда Конде вместе с 8 соратниками, переодетыми в «costume de voyage aux couleurs neutres» (с. 457), преодолел 35 лье. Во время заточения в Венсеннском замке наблюдение за Конде был поручено довольно строгому и подозрительному де Бару, над которым узник не преминул подшутить. Когда принц де Конти попросил книгу «Подражание Иисусу Христу», Конде затребовал у де Бара «Подражание г-ну де Бофору», которому удалось двумя годами ранее сбежать из этого же замка. Бертьер также приводит любопытный случай 1655-го, когда Конде перехватил письмо Тюренна к Мазарини, в котором описывался способ пересечения реки одним их эскадронов войск Конде при отступлении. Конде в ответ написал Тюренну письмо, в котором опроверг оскорбительный способ пересечения реки с замечанием адресату насчет позиции, которую должен занимать командующий войском. Так случилось то, что описал Жуков после назначения на 1-й Белорусский фронт вместо Рокоссовского, - исчезновение «теплых товарищеских отношений, которые были между нами долгие годы».
Бертьер перечисляет причины, по которым Франции нужно было вернуть Конде, а также почему испанцы хотели поскорее отделаться от Конде. Возвращение Конде во Францию после окончания войны с Испанией ознаменовалось возвращением причитающихся ему как принцу крови почестей и привилегий; более того, он получил в управление Бургундию. Ну и что, что воевал с десяток лет против французского короля, подумаешь! «Какой ни есть, а он родня» © [2]. Сторонникам Конде было возвращено их имущество, но не всем вернули их должности. Теперь своих преданных санчо панс, свою клиентелу Конде пришлось вознаграждать уже из собственных средств.
Конде после Фронды Бертьер посвящает последнюю, пятую часть «Выживший». Принц извлек уроки из Фронды и о мятеже уже не было и речи, констатирует автор. Внимание читателя на несколько страниц приковано к Людовику XIV и его политике по укреплению «вертикали власти». Довольно подробно рассмотрена история с польской короной и о причине, по которой Конде отказался ехать в Польшу, как он устроил свадьбу сына с Анной Баварской (она же Анна Генриетта Пфальц-Зиммернская). Бертьер сообщает массу интересных подробностей о несостоявшемся столкновении Конде с войсками русских. В 1664 г. Конде предлагал отправить сына в Польшу на помощь в борьбе с «les Moscovites», но король отказал. Зато когда в Польше произошло ещё и вооруженное выступление знати, Людовик все же решил вмешаться людно и оружно, и во главе войск как раз должен было встать Конде. Но в итоге не срослось, и полякам, которые умоляли прислать принца, пришлось выкручиваться самим.
Глава «Последние лучи славы» - об участии Конде в Деволюционной и Голландской войнах и о его жизни в короткий промежуток между войнами. Знаменитый случай с потерянной туфлей во время кампании во Франш-Конте, о котором молчит в своем труде дотошная до подобных анекдотов Л. Ивонина, трагичный эпизод с Вателем (1671) и последняя битва.
В заключительных главах Бертьер рассказывает о жизни Конде после ухода с военного поприща, в Шантийи. Что читал Конде, во что верил, можно ли было назвать Шантийи при нем рассадником свободомыслия? От образа жизни Конде в последние годы жизни Бертьер переходит к общей характеристике героя. Не оставлена без внимания судьба его родственников, знаменитый эпизод с ранением его жены, рассмотренный с сопоставлением трех версий, и о жесткой реакции Конде в отношении супруги. Наконец, то, что можно назвать возвращением Конде к Богу, его conversion (обращение). Но автор оговаривается, что речь не шла о переходе в католичество: «Le mot de «conversion» désignait dans ce cas, non point un passage d’une religion à une autre, tel qu’on l’exigeait alors des protestants, mais une révolution intérieure, qui s’accompagnait en général, sous le nom de «retraite» d’un renoncement aux activités mondaines» (с. 703). Прослеживая причины непростой духовной эволюции Конде, Бертьер заключает, что Конде можно отнести скорее к еретикам, чем к атеистам.
В эпилоге автор вкратце раскрывает характер Конде и суть его поступков. Почему его битвы проводились вне всякой связи с поставленными им целями? В чем отличие Тюренна и Конде как стратегов? . «Son cas a démontré que la guerre n’avait vocation ni à fournir une arène aux amateurs de gloire, ni à leur ouvrir le chemin du pouvoir politique» (с. 727). Какая логика лежала в основе фрондерства Конде? Возвращаясь к подзаголовку книги, Бертьер поясняет, что «le prince s’est fourvoyé, au-delà du seuil où le refus de s’incliner cesse d’être un exploit pour devenir une faute» (с. 736).
Биография Конде показывает, какой нелегкой и… неблагодарной была профессия принца, сколько обязанностей лежало на нем как главе клана и патроне многочисленной клиентелы, как управленце короля, полководце и т.д. Если говорить о причинах недовольства Конде, поставивших его в число фрондеров, то некоторые из них могут показаться нам в реалиях 21 века «понтами», причем явно недорогими, но стоит хотя бы немного понять систему ценностей аристократии века 17-го, что старается донести до читателя Бертьер, и тогда более ясной становится мотивация поступков и подоплека обид Конде.
Напоследок стоит подчеркнуть, что это биография, основанная строго на источниках, список и ссылки на кои прилагаются. Книга снабжена также и хронологической сеткой, картами, именным указателем, генеалогическим таблицами. Все как полагается для добротного труда. Как явствует из аннотации, автор преподавала французский и греческий языки, и это отразилось в большом количестве использованных фразеологизмов.

[1] Данте Алигьери, разумеется. Перевод М. Лозинского ©
[2] Из песни Владимира Семеновича, стыдно не знать.