Мориц одержал три большие победы в полевых баталиях – Фонтенуа, Року/Рокур и Лауфельд, и так получилось, что первая бессовестным образом стянула на себя все внимание. В этом Мориц схож с Мальборо, у которого были Рамийи, Ауденарде и Мальплаке, а все равно больше пишут про Бленхейм. Если в честь Фонтенуа стали сочиняться наперебой целые поэмы и рисоваться величественные картины, если битва быстро обросла легендами вроде знаменитого диалога-расшаркивания о чести убивать первыми, то Року и Лауфельд не получили столь грандиозного пиара[1]. Они словно неудачные сиквелы имевшего большой кассовый успех оригинального боевика. И поныне книги и статьи про Фонтенуа продолжают регулярно появляться, а вот выход отдельных обстоятельных работ про Року и Лауфельд – это редчайшее событие. Появление в 2017 г. книги про Року стало прекрасным поводом обратиться к некоторым трудам о битвах Саксонского Тюренна.
читать дальшеБитвы и не-битвы Морица Саксонского. 1. ОТ РОКРУА ДО РОКУРА
Для начала вернемся к творчеству уже известного нам Жан-Пьера Буа, так много сделавшего для возрождения интереса к Морицу Саксонскому. 1990-е гг были временем утверждения историка в научных кругах в качестве крупнейшего специалиста по «саксонскому Тюренну». В 1992-м, как мы знаем, вышла его добротная биография Морица (о ней см. выше) , а в 1996 г. - отдельная книга про Фонтенуа. Но, прежде чем рассказать об этой работе, стоит снизойти до одной очень любопытной его статьи 2000-го года, в центре внимания которой оказалась не столько практика ведения войны и выигрыша битв, сколько военная теория, думы и идеи, réflexion militaire. Речь идет о статье «La Bataille, de Condé à Saxe. Essai de réflexion sur le concept de la bataille dans la guerre moderne», опубликованной в Revue Internationale d'Histoire militaire, 2000. Это некий промежуточный итог размышлений Буа о проблемах военного искусства за 100 лет - 1648-1748 гг. - от Великого Конде до Морица Саксонского, хотя в качестве знаковых полководцев можно было выбрать еще с десяток достойных имен, и необязательно французских, или даже заменить людей битвами, взяв, например, Rocroi и Rocourt. Главный вопрос: «qu'est donc devenue la bataille dans ce siècle de guerres ?» (р. 61). Буа раскрывает причины изменений в стратегии и тактике, как и причины, приведшие ведение войны и битвы в тупик, не делая каких-то принципиально новых открытий. Разве что концепция «не-битвы» может приглянуться своей новизной, но придумана она была, судя по всему, не самим Буа: «Au milieu du xvme siècle, l’art militaire consistait parfois à contraindre, par des manœuvres complexes, l’ennemi à abandonner ses positions de peur d’être acculé à une défaite» («Мориц Саксонский», р. 380); «битва теперь кажется безрезультатной, меж двумя армиями, которые ищут скорее не-битву, чем битву» («La Bataille, de Condé à Saxe», р. 67). В своей книге про Морица Буа приводит яркий пример такой не-битвы («La bataille des Cinq-Étoiles n’a pas eu lieu», см. рр. 376-380). Да и сам Мориц говорил: « Je ne suis cependant point pour les batailles, surtout au commencement d'une guerre : & je suis persuadé qu'un habile général peut la faire toute sa vie, sans s'y voir obligé » . Идея не-битвы, конечно, любопытная, однако Буа тем самым ставит своего героя в один ряд с другими «среднестатистическими» военачальниками. Поиск не-битвы – практика распространенная; в этом плане у Морица было много предшественников, конкурентов и последователей – уйма полководцев тех времен только и занимались поиском не-битв, иногда плавно переходя к поиску не-кампаний и в итоге принуждая своих монархов к поиску не-войн, то есть мира…
Ряд высказанных автором точек зрения интересен и дискуссионен. Например, Буа говорит о «le vide apparent de la réflexion théorique entre le Parfait Capitaine du duc de Rohan et les écrits de Folard. Ni Condé , ni Turenne , ni Luxembourg, ni Villars, ni Marlborough , ni le prince Eugène , ni même Montecuccoli, qui n'est publié que très tard, ni Charles XII ou Pierre le Grand ne laissent de véritables réflexions sur l'art de la guerre». За то, что не забыт российский самодержец - отдельная благодарность автору, но почему Монтекукколи не оставил «настоящих размышлений» о военном искусстве? А как же его многотомные произведения ? Справедливости ради отметим, что спустя годы наш автор изменил взгляды: когда во Франции в 2017 переиздали «Записки» Монтекукколи, Буа – автор предисловия - признал, что этот полководец «tient une place de premier rang dans l’histoire de la pensée militaire du XVIIIe siècle». Не согласимся с Буа по Тюренну: он тоже написал, помимо всем известных мемуаров, «Mémoires sur la guerre» - «Записки о войне» (если, конечно, это действительно его пера дело), пусть и небольшие по объему.
Итак, - возвращаемся мы к статье Буа, - оказавшись в стратегическом и тактическом тупике, военачальники искали выход. Как? - Интуитивно. «L'intuition tactique, qui permet de remporter de grandes victoires par la décision et le coup d'œil, les qualités majeures du général selon Frédéric II... C'est en cela que Condé ou Turenne, Luxembourg ou Villars sont beaucoup plus grands que Marlborough, Eugène ou Vendôme». Да-да, вы правильно прочитали: Мальборо и Евгений, по мнению автора, уступали в плане тактической интуиции Люксембургу и Виллару... В качестве примеров тактической интуиции Буа приводит Конде при Рокруа, Тюренна при Тюркхайме, Виллара при Денене, стратегической интуиции - Люксембурга при Неервиндене. Насчет Мальборо автор не стал углубляться, сказав только: «Vendôme, Villeroy, Tallard, et même Villars et Boufflers à Malplaquet, ne trouvent pas la résolution du blocage tactique - pas plus que le duc de Marlborough, d'ailleurs» (р. 70). А что ж Евгений? »...le prince Eugène... a cependant des intuitions stratégiques qui lui permettent de dominer largement la guerre de son temps, mais il se trouve en réalité embarrassé de n'être entouré que de bons tacticiens» (ibid). Качества стратега Буа просто так не присуждает: когда он задается вопросом «La guerre moderne n'a-t-elle pas manqué de stratèges ?», сам отвечает так: «Luxembourg, Charles XII, et Maurice de Saxe, peut-être» (р. 72). Неожиданно, спорно, но это право автора. Надо заметить, правда, что Люксембург и Мориц были довольно стеснены в своей стратегии другими, более могущественными стратегами - из Парижа-Версаля, а Карл XII как стратег, возможно, великолепен, и даже его поход на Россию, возможно, тоже великолепен, только вот итог его стратегии несколько разочаровывает…
Выход из тупика ищется не только на полях сражений. Буа пишет об идеях Фекьера, Фолара и «Мечтаниях» Морица Саксонского, которому довелось впоследствии выступить и в качестве практика. Значение битв при Фонтенуа, Року и Лауфельде Буа видит в том, что они «sont des mises en œuvre des conceptions tactiques de Maurice de Saxe, et visent à rendre à la bataille sa fonction dans la guerre» (р.72).
[1] Хотя стихи и картины про них тоже, естественно, писались
@темы:
Мориц Саксонский,
Буа,
Саксонский Тюренн