ГОРЯЧИЕ "ПОЗДРАВЛЕНИЯ" ОТ ТЮРЕННА: МЮЛУЗ И ТЮРКХАЙМ
В календаре битв Тюренна – очередная красная дата. 345 лет назад, 29 декабря 1674 г. состоялась кавалерийская схватка, известная во французской литературе как “la bataille de Mulhouse”. Современный Мюлуз, как нетрудно догадаться, - это тот самый Мюльгаузен, как называли его в нашей дореволюционной литературе (правильнее – МюльХаузен, Mülhausen), довольно значительный город, когда-то давно входивший в состав Священной Римской империи.
Этот бой стал составной частью самого знаменитого похода Тюренна – по освобождению Эльзаса от вражеских войск. Этому наступлению в силу виртуозности исполнения было суждено войти в учебники по военному искусству и вызвать восхищение великих полководцев и военных мыслителей. В ходе него маршал приготовил своим противникам два «подарка»: сначала своим внезапным вторжением он помешал им отпраздновать Рождество и разбил при Мюльхаузене, а через несколько дней последовало и полноценное «новогоднее поздравление» - Тюркхайм.
читать дальшеПочитать подробно про самую славную кампанию Тюренна у отечественных авторов не получится. Е.Разин и А.Свечин оказались настолько кратки, что, например, Л.Ивониной для своих опусов про маршала пришлось пересказывать Лонгвилля. Лишь в дореволюционной литературе обнаруживаются более подробные описания, и потому в качестве краткой справки о зимней кампании 1674/75 мы возьмем отрывок из книги Пузыревского А.К. Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и Петра Великого. СПБ, 1889.
«…Въ стратегическомъ отношеніи Энцгеймское сраженія не повлекло за собою важныхъ результатовъ, потому что союзники вскорѣ соединились съ курфюрстомъ Брандепбургскнмъ и армія ихъ возросла до 55 т. Войска же Тюрення съ подошедшими подкрѣпленіями едва усилились до 30 т. Казалось, что при такомъ превосходствѣ союзниковъ въ силахъ цѣль войны— занятіе Эльзлса—должна была бы быть достигнута. Тюреннь очепь хорошо это понималъ и, не имѣя возможности дать сраженіе, старался но крайней мѣрѣ въ пособіяхъ мѣстныхъ найти равновѣсіе съ противниками, обращаясь къ укрѣпленнымъ позиціямъ. Съ этою цѣлью онъ приказалъ укрѣпить Саверну и Гагепау, откуда онъ получалъ продовольствіе, и занялъ сильную позицію за рѣкою Цорнъ. Тюренню важно было выиграть время, потому что, по позднему времени года, скоро противники должны были расположиться на зимнихъ квартирахъ. Къ тому же опъ зналъ, что, но случаю вторженія шведовъ, курфюрстъ долженъ былъ отдѣлиться, чтобы поспѣшить на защиту родовыхъ владѣній. Между тѣмъ въ лагерѣ союзниковъ существовало полное разногласіе на счетъ того, что имъ слѣдовало предпринять; наконецъ оии потяпулись къ рѣки Цорнъ, но не рѣшились атаковать Тюрення въ его крѣпкой позиціи и поверпули обратно къ Страсбургу. Тюреннь задумалъ планъ совершеннаго изгнанія союзниковъ изъ Эльзаса и сообщилъ его королю; но для исполненія такого плана было необходимо, чтобѣ союзники расположились по квартирамъ. Съ этою цѣлью онъ показалъ видъ, что тоже располагается на зимовку между Саверною и Гагенау. Союзники послѣдовали его примѣру и растяпули свою армію на зимнія квартиры между Вогезами и верхнимъ Рейномъ, отъ Бонфельда до Бельфора. Главная квартира курфюрста была въ Кольмарѣ.
Тогда Тюренн приступилъ къ исполненію свою плана. Въ началѣ декабря опъ внезапно оставилъ свои зимнія квартиры и отступленіе изъ Эльзаса въ Лотарингію черезъ Люцельштейнъ. Но какъ только он перешелъ Вогезы, то быстро повернулъ на югъ и, слѣдуя по западному склону Вогезовъ чрезъ Саарбург и Бюкара, дошелъ до Рсмиремона, гарнизонъ котораго отступилъ въ Эльзасъ. Тюреннь постарался ввести противника демонстраціями у главныхъ вогезскнхъ проходовъ въ заблужденіе: кромѣ того, чтобы непріятель принялъ движеніе па югъ за желанье расширить квартирный раіоиъ, маршалъ пріостановился въ окрестностяхъ Ремиремона съ 17 но 23-е число и расположилъ главную квартиру близь С. Набора. Дороги, заваленныя сначала снѣгами, сдѣлались непроходимыми вслѣдствіе наступившей оттепели. Это обстоятельство слѣдуетъ имѣть въ виду при оцѣнкѣ дѣйствій маршала. Наконецъ Тюреннь двинулся черезъ Шампань и Вольдуа н 27-го появился передъ Бельфоромъ, т. с. на лѣвомъ флангѣ расположенія союзниковъ. Послѣдніе, обезпокоенные этимъ движеніемъ, начали стягивать войска на болѣе тѣсные квартиры…»
Далее – из статьи «Мюльгаузен», Военный энциклопедический лексикон: Том IX. СПб., 1855.
«…29-го декабря Тюреннь отъ Бельфора двинулся къ Мюльгаузену ; но въ быстромъ маршe могъ привести съ собою только три кавалерийские бригады. Близъ Мюльгаузена онъ напалъ на 3—4,000 имперской конницы, которая, прикрывая отступление своей пехоты, стояла на правомъ берегу Иля. Тюреннь. перейдя эту ръку въ бродъ, немедленно атаковалъ неприятеля. Имперская конница, после храбраго сопротивления, была разсеяна; часть ея пустилась къ Энсисгейму, а другая къ Базелю. Число убитыхъ и раненыхъ было весьма незвачительно; нъмцы потеряли плъннымн 20 офицеровъ в 300 низшихъ чиновъ. Импер- ский полкъ Порцiи, числомъ 900 чел., оттесненный къ Бранштадену, черезъ два двя, по прибытии туда Французской пехоты, сдался военнопленным.»
УМНЫЙ В ГОРЫ НЕ ПОЙДЕТ...
В течение почти полутора веков дерзновенный поход Тюренна казался эталонным, пока перфекционист Наполеон не указал, как можно было сделать лучше: «C’est le 27 décembre que Turenne est arrivé à Belfort, et c’est le 5 janvier qu’il a livré le combat de Turckheim, ce qui fait neuf jours ; c’est six trop tard. Il y a de Belfort à Colmar quatorze lieues. Les cantonnements une fois réunis à Belfort, la manœuvre était démasquée, il n’y avait plus une heure à perdre. Tout le génie de cette opération consistait à arriver sur le pont de Strasbourg avant que l’armée fût ralliée ; Turenne la manqua. Une pareille manœuvre aurait été féconde en grands résultats et d’un succès certain. Si, au lieu de déboucher par Belfort, c’est- à-dire par l’extrémité des Vosges, Turenne eût débouché par le milieu des Vosges, droit sur Colmar et Strasbourg, il fût arrivé avant que les cantonnements se fussent ralliés» [1]
Основные претензии ссыльного императора, стало быть, сводятся к выбору операционного направления и скорости исполнения маневра. Поскольку Страсбургский мост был единственным готовым мостом, по которому союзники могли перейти Рейн обратно (еще один они начали строить близ Брайзаха, но не успели – пришел Тюренн), Наполеон, советуя двигаться прямо на Страсбург, пытался навязать маршалу свой излюбленный маневр – обойти врага, отрезать путь отхода и принудить к сражению с перевернутым фронтом.
Под влиянием столь непререкаемого авторитета последующие историки стали воспроизводить эти «предъявы», предлагая свои комментарии. С одной стороны - Тюренн молодец, прогнал в короткий срок врага малой кровью со своей территории; с другой, и вправду, действовал как-то не-наполеоновски: чего-то медлил несколько дней, предоставил своим врагам время оправиться и собраться, о чем он вообще думал?
В 1901 эта критика получила достойный ответ: в замечательной в статье «Вогезы. 1674 — 1814 — 1870» из Журнала военных наук капитан А. Ришар констатировал довольно посредственные знания Наполеона об этом регионе – утверждение весьма смелое для той эпохи. Более того, Ришар в деликатной форме дал понять, что если бы комментатор с о. Святой Елены потрудился прочесть корреспонденцию Тюренна, он бы понял причины, почему тот провел свою кампанию именно так, а не иначе. Автор перечислил те немногие дороги, по которым в 17 веке можно было пересечь Вогезы и доходчиво пояснил, почему французы в итоге отказались от них в пользу наступления в обход Вогезов с юга. Уловив суть тюренновой стратегии, он объяснил отказ идти через дорогу у Сен-Мари-о-Мин: «…il (Тюренн) eût eu à exécuter … une marche osée et d’une conception inacceptable chez ce grand capitaine, avec des montagnes à dos, un grand fieuve en avant de lui, et sur ses flancs, non appuyés dans la plaine, des troupes nombreuses qui n’auraient pas été détruites ni même dispersées pour n’avoir été que simplement traversées» [2].
Помимо этого, был и политический императив: необходимость присутствия фр. армии в Лотарингии. Ж. Револь напомнил о стратегическом императиве - Франш-Конте [3]. Наконец, логистика. Преодолеть горы Вогезы, ломанувшись через них в декабре-месяце с армией в десятки тысяч чел., Наполеон считал, очевидно, плевым делом. Это ж так просто! Как будто фр. армию на каждом этапе ждал склад с отличным провиантом и готовый ночлег для 30000+ персон. Да, теоретически путь был возможен, и Тюренн его рассматривал, но отбросил по причинам, указанным в письме к Лувуа: « On vient par Remiremonl droit а Belfort, qui est le seul endroit large par lequel on peut marcher où sont les ennemis ; car par les montagnes de Lorraine, s'il n’y avait eu qu’une petite armée, j’y passerais, quoique avec beaucoup de peine» [4].
Но и это не все. Сам Тюренн никак не мог быть уверен, что его не поджидают по ту сторону гор – союзники по антифр. коалиции в целом своевременно оповещались о перемещениях противника. (Так что представленная в отечественной литературе безмятежность союзников, что якобы ни сном ни духом не ведали про марш французов – очередной миф). По пути к Бельфору Тюренн рассылал отряды, исследовавшие дороги через горы. Один из них под началом Бурлемона наткнулся на численно превосходящих лотарингцев и был жестоко разбит 17-го декабря. Это поражение показало, что герцог Лотарингский был начеку и не позволил бы спокойно перейти через горы. Его ставка, кстати, находилось очень недалеко от Сен-Мари-о-Мин, т.е. близ горной дороги. Лотарингцы не просто караулили переходы, они даже пересекли Вогезы и заняли Эпиналь и Ремирмон, откуда французам их пришлось вышибать на своем пути к Бельфору. А это значит, что предложенный Наполеоном вариант выводил Тюренна прямо в руки врага, который запер бы его в заснеженной теснине. Даже если бы фр. армии удалось без потерь выбраться из гор обратно, это все равно бы означало крах всей зимней операции и отсутствие надежды на какую-либо внезапность в будущем.
Да, конечно, Наполеону, пересекшему Альпы, Вогезы могли казаться чем-то несерьезным, но ведь и австрийцы в 1800 не стерегли французов прямо при выходе из Альп на Паданскую равнину…
Свой выбор Тюренн доходчиво пояснил в вышецитированных письмах – ему было нужно «l'endroit le plus aisé à descendre en Alsace…», больше пространства и пресловутое «место для шага вперед». У Бельфора Вогезы заканчиваются – войску проще идти и его уже невозможно запереть, как случилось бы посреди гор.
БЕЛЬФОРСКИЙ НАБАТ
Исследователи обращали внимание и на другой малоизвестный факт, о котором, судя по всему, не знал сам Наполеон, да что там Наполеон – вся российская историография, – пальба в Бельфоре.
Дело в том, что 27-го декабря, едва закончив марш вдоль Вогезов, Тюренн вдруг приказал совершенно невообразимое - палить из пушек Бельфора с единственной целью донести врагам о своем появлении. Это вызывало непонимание, а точнее, неприятие у некоторых историков. Что за… ерунда? Что за рыцарские понты? Так долго и тщательно скрывать свой марш, чтобы затем добровольно оповестить врага? Эх, Тюренн, Тюренн… «C’est sans doute un restant des usages dе l'ancienne chevalerie, où l’on considérait comme indigne de surprendre son adversaire. Chose étrange, qui encombre encore la stratégie de Turеnne… On a dit que cel avis bénévolement donné à l'ennemi va obliger celui-ci à faire des mouvements que Turenne pourra exploiter. Mais ne valait-il pas mieux tomber sur des cantonnements séparés, isolés les uns des autres?» - писал Ж. Револь [3]. Тут еще можно вспомнить о благородном предупреждении Тюренном Максимилиана в 1647 г., но тогда стратегическая ситуация была совсем иная.
Канонада из Бельфора действительно не имела бы смысла, если речь идет о маневре в наполеоновском стиле, т.е., следуя метафоре Клаузевица, о действии мечом. Вся загвоздка в том, что Тюренн выбрал в качестве орудия даже не шпагу, а предмет из совсем другой сферы.
ПОДМЕСТИ ЭЛЬЗАС, или СНОВА СТРАТЕГИЯ НЕПРЯМЫХ ДЕЙСТВИЙ
Перед Тюренном стояла задача очистить Эльзас от расположившихся там на зимовку врагов. Ранее он обещал королю сохранить Эльзас: «Je connais la force des troupes impériales, les généraux qui les commandent, le pays où je suis; je prends tout sur moi et me charge des événements» [4]. В беседе с Ля Фаром он якобы сказал: « Pour moi je vais du mieux que j'imagine qu'on puisse faire, et fiez-vous à moi, il ne faut pas qu'il y ait un homme de guerre en repos en France, tant qu'il y aura un Allemand au deçà du Rhin en Alsace » [5].
Это можно было сделать путем непосредственного уничтожения противника, прямым силовым воздействием. Тюренн же выбрал другой путь, который Клаузевиц противопоставил «настоящему нападению»: «Man muß also den Angriff Turennеs mehr als eine Überraschung der Verbündeten durch eine Unternehmung anschen, auf die sie nicht mehr gerechnet und für die sie im Allgemeinen keine Mittel vorbereitet hatten, denn als einen eigentlichen Überfall…» [6]. Тюренн было важно не уничтожить живую силу врага, а попросту прогнать ее со своей территории: «…il ne s'agit pas pour le maréchal d'anéantir l'ennemi, mais de l'écarter à moindre coût du territoire occupé. En conséquence, il choisit la solution la plus conforme et la plus avantageuse, selon les buts de guerre du temps [7]. Не грозило ли это обернуться сизифовым трудом, если в следующей кампании снова пришлось бы иметь дело с этим же вражеским войском? В ту эпоху все было не так очевидно: война еще не носила ожесточения наполеоновской эпохи, обычный зимний перерыв мог перевернуть баланс сил и состояние армий похлеще любого крупного сражения, ну а коалиции во все времена имели склонность распадаться: так, у Тюренна была надежда, что курфюрст Бранденбургский уйдет восвояси разбираться со шведами.
Поэтому избранный маршалом способ можно уподобить подметанию: Тюренн методично, начиная с южного края, вычищает Эльзас по направлению к выходу – Страсбургу с мостом через Рейн. В такой стратегии на первый план выходит моральная составляющая: союзников по антифр. коалиции следовало переполошить внезапным появлением, привести в движение и, пользуясь испугом, вытолкнуть за Рейн. Вот почему плененный союзниками при Мюльхаузене французский генерал Монтобан клялся и божился им, что вся армия Тюренна находится поблизости. Вот почему оповещающая канонада в Бельфоре и выжидание в 7 дней между Мюльхаузеном и Тюркхаймом, столь чуждые наполеоновскому стилю, в маневре Тюренна приобрели статус логичных и продуманных действий.
Союзникам был дан предупредительный выстрел и было указано на дверь - Страсбург (неслучайно поэтому Тюренн наступал с юга), дано время - неделя. Естественно, за это время союзники успели сосредоточится, но Тюренн не просто не мешал концентрации, он ее и добивался. Все в логике подметания: смести все в кучу, чтобы затем взять каким-нибудь совком и выкинуть куда надо. Бой при Мюльхаузене — это один из взмахов такой «метлы», направляющий все ненужное к месту намечаемой кучи.
Итак, Тюренн дал союзникам неделю, а дальше, как в детской игре, - "кто не спрятался, я не виноват". Когда союзники не захотели уходить по-хорошему, маршал пошел на второй маневр - при Тюркхайме, снова указывая врагам на выход. Собственно бой при Тюркхайме, как справедливо отмечал Клаузевиц, не мог повлечь за собой эвакуацию союзниками Эльзаса: «Man muß also diese Räumung mehr in den Folgen imaginärer Größen suchen, die aber darum doch nicht unbegreiflich sind. Die Verbündeten dachten nicht daran, daß sie sich um den Besitz dieser Provinz in diesem Winter noch einmal würden schlagen müssen; sie hatten ihre Ein Dichtungen nicht dazu getroffen. Philippsburg, Hagenau, Saverne und Breisach gehörten den Franzosen; alles Platze, die auf den Besitz des Elsaß Einfluß haben und eine Be hauptung desselben für die Deutschen schwierig machten». Лучше пояснить причины отступления союзников из Эльзаса невозможно, и надо признать, Клаузевиц гениально вскрыл всю подоплеку зимнего тюреннова похода.
Тюренн на следующий день после Тюркхайма собирался дать настоящее «генеральное сражение». Но до него дело так и не дошло: для отхода противника оказалось достаточно морального воздействия.
Вот так Тюренн исполнил задуманное, не утомляя солдат переходом через Вогезы и обойдясь, по сути, без крупного и, главное, кровопролитного сражения. Несмотря на все это, историография после Наполеона настойчиво пыталась вложить ему в руки меч, словно не понимая, что мести мечом не так удобно, как метлой.
Навязчивое же стремление измерить кампании маршала «наполеоновским аршином» никогда не позволит постичь, в чем именно Тюренн как стратег превосходил полководцев своей эпохи. И даже в наши дни читателю могут попасться на глаза статьи, где вдалбливается несоответствие стратегий военачальника из 17 века и французского императора.
Поймите же: маршал Тюренн славен не тем, что воевал или не воевал как Наполеон, а тем, что неизменно справлялся с поставленными перед ним задачами. Если он обещал очистить Эльзас до последнего вражеского солдата, он должен был это сделать. И для этого ему не нужно было устраивать масштабные аналоги Маренго или Йены, а хватило «скромных» Мюльхаузена с Тюркхаймом…
ВЗМАХ ТЮРЕННОВОЙ «МЕТЛЫ»: МЮЛУЗ ПРОТИВ МЮЛЬХАУЗЕНА
В качестве немецкой точки зрения обеих битв – Мюльхаузена и Тюркхайма – избрана работа Корцфляйша, штабного офицера пехотного полка армии Германской империи, изданную более века назад в Страсбурге [8]. Для французской версии воспользуемся реляциями Тюренна и некоторыми специальными французскими исследованиями зимнего похода и обеих битв.
Корцфляйш полагал, что союзники опоздали ровно на сутки с реакцией на канонаду в Бельфоре. Сам маршал считал врагов более расторопными и поначалу двинул авангард на север и северо-восток, но затем выяснилось, что враг все еще под боком, на востоке, за рекой Илл. «Als energischer Soldat, der nicht den Besitz geographischer Landstriche, sondern die Besiegung der feindlichen Truppenmacht erstrebte, beschloss er (Тюренн) nunmehr, sich am 29. Dezember nach Osten zu wenden, da nur dort der Feind noch erreichbar schiën». Немецкий автор во многом винил Германа Баден-Баденского, не позаботившегося о должной организации марша и позволившего застать себя в расплох: « Dass des Feindes (имеются в виду французы) am 28. erreichte Quartiere nur sechs Stunden von Zillisheim lagen, wusste man durch den General Schultz. Dennoch liess sich Markgraf Hermann vom Feinde völlig überraschen». Касаемо точного места битвы Корцфляйш поспорил с французом Жераром и предложил свою версию: «Das Gefechtsfeld lag nördlich von Brunstatt und wahrscheinlich östlich des Hofes Illberg». Французы атаковали сначала самую ненадежную часть союзников – кроатов и мюнстерских кавалеристов, которые бежали и помешали имперцам. К бою поспели немецкие эскадроны, но и из них не все, как выяснилось, оказались на высоте: «Ein Teil der Kaiserlichen tat seine Schuldigkeit ina vollsten Masse, während ein anderer Teil versagte». Особо заостряется внимание на трусливом поведении кавалеристов полка Капрары. Немецкий автор вынужден признать: «…die französische Reiterei nicht nur an Zahl, sondern auch an Güte überlegen war». Однако прибытие лотарингских кавалеристов спасло союзников от полной катастрофы: им удалось добиться некоторых успехов и даже взять в плен Монтобана. О возможности победы над французами речи не шло; правда, был момент, когда Герман Баден-Баденский сумел подогнать против левого крыла французов несколько эскадронов: «Er hätte vielleicht Erfolg gehabt, wenn nicht auch seine Gegner ein zweites Treffen unter Sourdis verfügbar gehalten hätten». Наконец, Тюренн послал в атаку своего племянника и тот не подвел дядю – его удар привел к бегству имперцев.
Несмотря на победу, «Französischerseits wurde die Verfolgung nur mit grosser Vorsicht betrieben, und es war Marschall Turenne selbst, der sie hemmte». Корцфляйш приводит вполне логичные причины этому: у Тюренна еще не было пехоты (что и стало одной из причин его задержки при движении на север), к тому же была весть о появлении глубоко в тылу вражеской пехотной колонны (в итоге оказалось дезой).
Эта победа принесла французам замечательный новогодний подарок: 31-го числа в замке Брунштатта капитулировал целый вражеский полк, и не какой-нибудь, а имперский. Но главным плодом победы был все-таки ее моральный эффект; Тюренн желал посеять страх и добился своего: «In die höheren Führer war ein solcher Schrecken gefahren, dass der merkwürdigerweise den ganzen Tag über in Ensisheim verbliebene Herzog v. Bournonville den Infanterieführer trotz seiner Gegenvorstellungen noch 18 Kilometer weiter bis nach Heiligkreuz marschieren liess !»
* * *
В своей реляции о битве Тюренн остается верным себе: ни слова о своих замыслах и намерениях, куда и зачем двигался. Реляция начинается просто: узнали, что рекой Илл движется враг, и решили сходу атаковать. Тюренн считал, что имел дело, помимо лотарингских и мюнстерских войск, почти со всей имперской кавалерией(!). Сама битва описана смутно и скомкано: сначала рассказано об атаке и Сурди и Монтобана (причем именно удару последнего приписывается успех всего боя), затем – о том, как ввиду подхода большого количества вражеских эскадронов пришлось разыскать второй брод. Тем не менее, серьезная контратака лотарингцев, которая привела к потере Монтобана (Тюренну еще не было известно, убит он или пленен), не упомянута напрямую; о ней можно лишь судить по фразам вроде «les choies devenoient plus difficiles...». Сам Тюренн следил за боем с западного берега и сохранял резерв на всякий пожарный. В итоге боя «Les ennemis revenant par beaucoup d’endroits, ont été entièrement rompus & dans le bas & sur la hauteur… Ils s’en étoient allés dans la plus grande confusion du monde. »
Победа была добыта, естественно, малой кровью: «fort peu ont été tués ou blesses», а враг потерял гораздо больше: «je crois qu’on apprendra, qu’il y a eu beaucoup d’officiers tués de leur (т.е. врагов) côté après la première charge». В книге Ш. Жерара это соотношение принимает конкретное численное выражение: в плен взято более 800 человек, а убито среди имперцев 400; французы же потеряли сотню человек [9].
А вот по данным городских архивов Мюльхаузена потери обеих сторон были равны - 300-400 человек [10]. Жители города, кстати, после боя оказывали помощь раненым, так что эти сведения внушают доверие.
* * *
Таким образом, Мюльхаузен подстегнул сосредоточение союзников и ускорил развязку кампании. Тюренн спокойно дождался подхода пехоты, чтобы уже со всей армией выступить против врага. Несмотря на недельную паузу, инициатива сохранялась в его руках. Маршалу предстояло провести еще один бой, ставший известным как Тюркхайм, но который можно с полным основанием назвать и его именем – Тюреннхайм.
[1] Mémoires de Turenne : suivis du précis des campagnes du maréchal de Turenne par Napoléon / 2ème édit / Paris : Hachette et cie , 1877.
[2] Richard A. Les Vosges (1674-1814-1870). Paris, Chapelet, 1901
[3] Revol J. Turenne: essai de psychologie militaire. Paris: H. Charles-Lavauzelle, 1910
[4] Collection des lettres et mémoires trouvés dans les porte-feuilles du maréchal de Turenne... Paris: chez Nyon l'aîné , 1782.
[5] Mémoires et réflexions du marquis de La Fare sur les principaux événements du règne de Louis XIV… 1884.
[6] Clausewitz Carl von. Hinterlassene Werke über Krieg und Kriegführung des Generals. Berlin, 1837. T. IX.
[7] Cousine A. La campagne de 1674-1675 du Maréchal de Turenne // Turenne et l’art militaire. Paris : les Belles-Lettres, 1978
[8] Kortzfleisch (G. von). Der Oberelsassische Winterfeldzug und das Treffen bei Türkheim, 1674/75. Strasb. 1904.
[9] GERARD Charles. La bataille de Turckheim, 5 janvier 1675. Colmar, 1870
[10] Meininger Е. La bataille de Mulhouse. Mulhouse, 1903.
В календаре битв Тюренна – очередная красная дата. 345 лет назад, 29 декабря 1674 г. состоялась кавалерийская схватка, известная во французской литературе как “la bataille de Mulhouse”. Современный Мюлуз, как нетрудно догадаться, - это тот самый Мюльгаузен, как называли его в нашей дореволюционной литературе (правильнее – МюльХаузен, Mülhausen), довольно значительный город, когда-то давно входивший в состав Священной Римской империи.
Этот бой стал составной частью самого знаменитого похода Тюренна – по освобождению Эльзаса от вражеских войск. Этому наступлению в силу виртуозности исполнения было суждено войти в учебники по военному искусству и вызвать восхищение великих полководцев и военных мыслителей. В ходе него маршал приготовил своим противникам два «подарка»: сначала своим внезапным вторжением он помешал им отпраздновать Рождество и разбил при Мюльхаузене, а через несколько дней последовало и полноценное «новогоднее поздравление» - Тюркхайм.
читать дальшеПочитать подробно про самую славную кампанию Тюренна у отечественных авторов не получится. Е.Разин и А.Свечин оказались настолько кратки, что, например, Л.Ивониной для своих опусов про маршала пришлось пересказывать Лонгвилля. Лишь в дореволюционной литературе обнаруживаются более подробные описания, и потому в качестве краткой справки о зимней кампании 1674/75 мы возьмем отрывок из книги Пузыревского А.К. Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и Петра Великого. СПБ, 1889.
«…Въ стратегическомъ отношеніи Энцгеймское сраженія не повлекло за собою важныхъ результатовъ, потому что союзники вскорѣ соединились съ курфюрстомъ Брандепбургскнмъ и армія ихъ возросла до 55 т. Войска же Тюрення съ подошедшими подкрѣпленіями едва усилились до 30 т. Казалось, что при такомъ превосходствѣ союзниковъ въ силахъ цѣль войны— занятіе Эльзлса—должна была бы быть достигнута. Тюреннь очепь хорошо это понималъ и, не имѣя возможности дать сраженіе, старался но крайней мѣрѣ въ пособіяхъ мѣстныхъ найти равновѣсіе съ противниками, обращаясь къ укрѣпленнымъ позиціямъ. Съ этою цѣлью онъ приказалъ укрѣпить Саверну и Гагепау, откуда онъ получалъ продовольствіе, и занялъ сильную позицію за рѣкою Цорнъ. Тюренню важно было выиграть время, потому что, по позднему времени года, скоро противники должны были расположиться на зимнихъ квартирахъ. Къ тому же опъ зналъ, что, но случаю вторженія шведовъ, курфюрстъ долженъ былъ отдѣлиться, чтобы поспѣшить на защиту родовыхъ владѣній. Между тѣмъ въ лагерѣ союзниковъ существовало полное разногласіе на счетъ того, что имъ слѣдовало предпринять; наконецъ оии потяпулись къ рѣки Цорнъ, но не рѣшились атаковать Тюрення въ его крѣпкой позиціи и поверпули обратно къ Страсбургу. Тюреннь задумалъ планъ совершеннаго изгнанія союзниковъ изъ Эльзаса и сообщилъ его королю; но для исполненія такого плана было необходимо, чтобѣ союзники расположились по квартирамъ. Съ этою цѣлью онъ показалъ видъ, что тоже располагается на зимовку между Саверною и Гагенау. Союзники послѣдовали его примѣру и растяпули свою армію на зимнія квартиры между Вогезами и верхнимъ Рейномъ, отъ Бонфельда до Бельфора. Главная квартира курфюрста была въ Кольмарѣ.
Тогда Тюренн приступилъ къ исполненію свою плана. Въ началѣ декабря опъ внезапно оставилъ свои зимнія квартиры и отступленіе изъ Эльзаса въ Лотарингію черезъ Люцельштейнъ. Но какъ только он перешелъ Вогезы, то быстро повернулъ на югъ и, слѣдуя по западному склону Вогезовъ чрезъ Саарбург и Бюкара, дошелъ до Рсмиремона, гарнизонъ котораго отступилъ въ Эльзасъ. Тюреннь постарался ввести противника демонстраціями у главныхъ вогезскнхъ проходовъ въ заблужденіе: кромѣ того, чтобы непріятель принялъ движеніе па югъ за желанье расширить квартирный раіоиъ, маршалъ пріостановился въ окрестностяхъ Ремиремона съ 17 но 23-е число и расположилъ главную квартиру близь С. Набора. Дороги, заваленныя сначала снѣгами, сдѣлались непроходимыми вслѣдствіе наступившей оттепели. Это обстоятельство слѣдуетъ имѣть въ виду при оцѣнкѣ дѣйствій маршала. Наконецъ Тюреннь двинулся черезъ Шампань и Вольдуа н 27-го появился передъ Бельфоромъ, т. с. на лѣвомъ флангѣ расположенія союзниковъ. Послѣдніе, обезпокоенные этимъ движеніемъ, начали стягивать войска на болѣе тѣсные квартиры…»
Далее – из статьи «Мюльгаузен», Военный энциклопедический лексикон: Том IX. СПб., 1855.
«…29-го декабря Тюреннь отъ Бельфора двинулся къ Мюльгаузену ; но въ быстромъ маршe могъ привести съ собою только три кавалерийские бригады. Близъ Мюльгаузена онъ напалъ на 3—4,000 имперской конницы, которая, прикрывая отступление своей пехоты, стояла на правомъ берегу Иля. Тюреннь. перейдя эту ръку въ бродъ, немедленно атаковалъ неприятеля. Имперская конница, после храбраго сопротивления, была разсеяна; часть ея пустилась къ Энсисгейму, а другая къ Базелю. Число убитыхъ и раненыхъ было весьма незвачительно; нъмцы потеряли плъннымн 20 офицеровъ в 300 низшихъ чиновъ. Импер- ский полкъ Порцiи, числомъ 900 чел., оттесненный къ Бранштадену, черезъ два двя, по прибытии туда Французской пехоты, сдался военнопленным.»
УМНЫЙ В ГОРЫ НЕ ПОЙДЕТ...
В течение почти полутора веков дерзновенный поход Тюренна казался эталонным, пока перфекционист Наполеон не указал, как можно было сделать лучше: «C’est le 27 décembre que Turenne est arrivé à Belfort, et c’est le 5 janvier qu’il a livré le combat de Turckheim, ce qui fait neuf jours ; c’est six trop tard. Il y a de Belfort à Colmar quatorze lieues. Les cantonnements une fois réunis à Belfort, la manœuvre était démasquée, il n’y avait plus une heure à perdre. Tout le génie de cette opération consistait à arriver sur le pont de Strasbourg avant que l’armée fût ralliée ; Turenne la manqua. Une pareille manœuvre aurait été féconde en grands résultats et d’un succès certain. Si, au lieu de déboucher par Belfort, c’est- à-dire par l’extrémité des Vosges, Turenne eût débouché par le milieu des Vosges, droit sur Colmar et Strasbourg, il fût arrivé avant que les cantonnements se fussent ralliés» [1]
Основные претензии ссыльного императора, стало быть, сводятся к выбору операционного направления и скорости исполнения маневра. Поскольку Страсбургский мост был единственным готовым мостом, по которому союзники могли перейти Рейн обратно (еще один они начали строить близ Брайзаха, но не успели – пришел Тюренн), Наполеон, советуя двигаться прямо на Страсбург, пытался навязать маршалу свой излюбленный маневр – обойти врага, отрезать путь отхода и принудить к сражению с перевернутым фронтом.
Под влиянием столь непререкаемого авторитета последующие историки стали воспроизводить эти «предъявы», предлагая свои комментарии. С одной стороны - Тюренн молодец, прогнал в короткий срок врага малой кровью со своей территории; с другой, и вправду, действовал как-то не-наполеоновски: чего-то медлил несколько дней, предоставил своим врагам время оправиться и собраться, о чем он вообще думал?
В 1901 эта критика получила достойный ответ: в замечательной в статье «Вогезы. 1674 — 1814 — 1870» из Журнала военных наук капитан А. Ришар констатировал довольно посредственные знания Наполеона об этом регионе – утверждение весьма смелое для той эпохи. Более того, Ришар в деликатной форме дал понять, что если бы комментатор с о. Святой Елены потрудился прочесть корреспонденцию Тюренна, он бы понял причины, почему тот провел свою кампанию именно так, а не иначе. Автор перечислил те немногие дороги, по которым в 17 веке можно было пересечь Вогезы и доходчиво пояснил, почему французы в итоге отказались от них в пользу наступления в обход Вогезов с юга. Уловив суть тюренновой стратегии, он объяснил отказ идти через дорогу у Сен-Мари-о-Мин: «…il (Тюренн) eût eu à exécuter … une marche osée et d’une conception inacceptable chez ce grand capitaine, avec des montagnes à dos, un grand fieuve en avant de lui, et sur ses flancs, non appuyés dans la plaine, des troupes nombreuses qui n’auraient pas été détruites ni même dispersées pour n’avoir été que simplement traversées» [2].
Помимо этого, был и политический императив: необходимость присутствия фр. армии в Лотарингии. Ж. Револь напомнил о стратегическом императиве - Франш-Конте [3]. Наконец, логистика. Преодолеть горы Вогезы, ломанувшись через них в декабре-месяце с армией в десятки тысяч чел., Наполеон считал, очевидно, плевым делом. Это ж так просто! Как будто фр. армию на каждом этапе ждал склад с отличным провиантом и готовый ночлег для 30000+ персон. Да, теоретически путь был возможен, и Тюренн его рассматривал, но отбросил по причинам, указанным в письме к Лувуа: « On vient par Remiremonl droit а Belfort, qui est le seul endroit large par lequel on peut marcher où sont les ennemis ; car par les montagnes de Lorraine, s'il n’y avait eu qu’une petite armée, j’y passerais, quoique avec beaucoup de peine» [4].
Но и это не все. Сам Тюренн никак не мог быть уверен, что его не поджидают по ту сторону гор – союзники по антифр. коалиции в целом своевременно оповещались о перемещениях противника. (Так что представленная в отечественной литературе безмятежность союзников, что якобы ни сном ни духом не ведали про марш французов – очередной миф). По пути к Бельфору Тюренн рассылал отряды, исследовавшие дороги через горы. Один из них под началом Бурлемона наткнулся на численно превосходящих лотарингцев и был жестоко разбит 17-го декабря. Это поражение показало, что герцог Лотарингский был начеку и не позволил бы спокойно перейти через горы. Его ставка, кстати, находилось очень недалеко от Сен-Мари-о-Мин, т.е. близ горной дороги. Лотарингцы не просто караулили переходы, они даже пересекли Вогезы и заняли Эпиналь и Ремирмон, откуда французам их пришлось вышибать на своем пути к Бельфору. А это значит, что предложенный Наполеоном вариант выводил Тюренна прямо в руки врага, который запер бы его в заснеженной теснине. Даже если бы фр. армии удалось без потерь выбраться из гор обратно, это все равно бы означало крах всей зимней операции и отсутствие надежды на какую-либо внезапность в будущем.
Да, конечно, Наполеону, пересекшему Альпы, Вогезы могли казаться чем-то несерьезным, но ведь и австрийцы в 1800 не стерегли французов прямо при выходе из Альп на Паданскую равнину…
Свой выбор Тюренн доходчиво пояснил в вышецитированных письмах – ему было нужно «l'endroit le plus aisé à descendre en Alsace…», больше пространства и пресловутое «место для шага вперед». У Бельфора Вогезы заканчиваются – войску проще идти и его уже невозможно запереть, как случилось бы посреди гор.
БЕЛЬФОРСКИЙ НАБАТ
Исследователи обращали внимание и на другой малоизвестный факт, о котором, судя по всему, не знал сам Наполеон, да что там Наполеон – вся российская историография, – пальба в Бельфоре.
Дело в том, что 27-го декабря, едва закончив марш вдоль Вогезов, Тюренн вдруг приказал совершенно невообразимое - палить из пушек Бельфора с единственной целью донести врагам о своем появлении. Это вызывало непонимание, а точнее, неприятие у некоторых историков. Что за… ерунда? Что за рыцарские понты? Так долго и тщательно скрывать свой марш, чтобы затем добровольно оповестить врага? Эх, Тюренн, Тюренн… «C’est sans doute un restant des usages dе l'ancienne chevalerie, où l’on considérait comme indigne de surprendre son adversaire. Chose étrange, qui encombre encore la stratégie de Turеnne… On a dit que cel avis bénévolement donné à l'ennemi va obliger celui-ci à faire des mouvements que Turenne pourra exploiter. Mais ne valait-il pas mieux tomber sur des cantonnements séparés, isolés les uns des autres?» - писал Ж. Револь [3]. Тут еще можно вспомнить о благородном предупреждении Тюренном Максимилиана в 1647 г., но тогда стратегическая ситуация была совсем иная.
Канонада из Бельфора действительно не имела бы смысла, если речь идет о маневре в наполеоновском стиле, т.е., следуя метафоре Клаузевица, о действии мечом. Вся загвоздка в том, что Тюренн выбрал в качестве орудия даже не шпагу, а предмет из совсем другой сферы.
ПОДМЕСТИ ЭЛЬЗАС, или СНОВА СТРАТЕГИЯ НЕПРЯМЫХ ДЕЙСТВИЙ
Перед Тюренном стояла задача очистить Эльзас от расположившихся там на зимовку врагов. Ранее он обещал королю сохранить Эльзас: «Je connais la force des troupes impériales, les généraux qui les commandent, le pays où je suis; je prends tout sur moi et me charge des événements» [4]. В беседе с Ля Фаром он якобы сказал: « Pour moi je vais du mieux que j'imagine qu'on puisse faire, et fiez-vous à moi, il ne faut pas qu'il y ait un homme de guerre en repos en France, tant qu'il y aura un Allemand au deçà du Rhin en Alsace » [5].
Это можно было сделать путем непосредственного уничтожения противника, прямым силовым воздействием. Тюренн же выбрал другой путь, который Клаузевиц противопоставил «настоящему нападению»: «Man muß also den Angriff Turennеs mehr als eine Überraschung der Verbündeten durch eine Unternehmung anschen, auf die sie nicht mehr gerechnet und für die sie im Allgemeinen keine Mittel vorbereitet hatten, denn als einen eigentlichen Überfall…» [6]. Тюренн было важно не уничтожить живую силу врага, а попросту прогнать ее со своей территории: «…il ne s'agit pas pour le maréchal d'anéantir l'ennemi, mais de l'écarter à moindre coût du territoire occupé. En conséquence, il choisit la solution la plus conforme et la plus avantageuse, selon les buts de guerre du temps [7]. Не грозило ли это обернуться сизифовым трудом, если в следующей кампании снова пришлось бы иметь дело с этим же вражеским войском? В ту эпоху все было не так очевидно: война еще не носила ожесточения наполеоновской эпохи, обычный зимний перерыв мог перевернуть баланс сил и состояние армий похлеще любого крупного сражения, ну а коалиции во все времена имели склонность распадаться: так, у Тюренна была надежда, что курфюрст Бранденбургский уйдет восвояси разбираться со шведами.
Поэтому избранный маршалом способ можно уподобить подметанию: Тюренн методично, начиная с южного края, вычищает Эльзас по направлению к выходу – Страсбургу с мостом через Рейн. В такой стратегии на первый план выходит моральная составляющая: союзников по антифр. коалиции следовало переполошить внезапным появлением, привести в движение и, пользуясь испугом, вытолкнуть за Рейн. Вот почему плененный союзниками при Мюльхаузене французский генерал Монтобан клялся и божился им, что вся армия Тюренна находится поблизости. Вот почему оповещающая канонада в Бельфоре и выжидание в 7 дней между Мюльхаузеном и Тюркхаймом, столь чуждые наполеоновскому стилю, в маневре Тюренна приобрели статус логичных и продуманных действий.
Союзникам был дан предупредительный выстрел и было указано на дверь - Страсбург (неслучайно поэтому Тюренн наступал с юга), дано время - неделя. Естественно, за это время союзники успели сосредоточится, но Тюренн не просто не мешал концентрации, он ее и добивался. Все в логике подметания: смести все в кучу, чтобы затем взять каким-нибудь совком и выкинуть куда надо. Бой при Мюльхаузене — это один из взмахов такой «метлы», направляющий все ненужное к месту намечаемой кучи.
Итак, Тюренн дал союзникам неделю, а дальше, как в детской игре, - "кто не спрятался, я не виноват". Когда союзники не захотели уходить по-хорошему, маршал пошел на второй маневр - при Тюркхайме, снова указывая врагам на выход. Собственно бой при Тюркхайме, как справедливо отмечал Клаузевиц, не мог повлечь за собой эвакуацию союзниками Эльзаса: «Man muß also diese Räumung mehr in den Folgen imaginärer Größen suchen, die aber darum doch nicht unbegreiflich sind. Die Verbündeten dachten nicht daran, daß sie sich um den Besitz dieser Provinz in diesem Winter noch einmal würden schlagen müssen; sie hatten ihre Ein Dichtungen nicht dazu getroffen. Philippsburg, Hagenau, Saverne und Breisach gehörten den Franzosen; alles Platze, die auf den Besitz des Elsaß Einfluß haben und eine Be hauptung desselben für die Deutschen schwierig machten». Лучше пояснить причины отступления союзников из Эльзаса невозможно, и надо признать, Клаузевиц гениально вскрыл всю подоплеку зимнего тюреннова похода.
Тюренн на следующий день после Тюркхайма собирался дать настоящее «генеральное сражение». Но до него дело так и не дошло: для отхода противника оказалось достаточно морального воздействия.
Вот так Тюренн исполнил задуманное, не утомляя солдат переходом через Вогезы и обойдясь, по сути, без крупного и, главное, кровопролитного сражения. Несмотря на все это, историография после Наполеона настойчиво пыталась вложить ему в руки меч, словно не понимая, что мести мечом не так удобно, как метлой.
Навязчивое же стремление измерить кампании маршала «наполеоновским аршином» никогда не позволит постичь, в чем именно Тюренн как стратег превосходил полководцев своей эпохи. И даже в наши дни читателю могут попасться на глаза статьи, где вдалбливается несоответствие стратегий военачальника из 17 века и французского императора.
Поймите же: маршал Тюренн славен не тем, что воевал или не воевал как Наполеон, а тем, что неизменно справлялся с поставленными перед ним задачами. Если он обещал очистить Эльзас до последнего вражеского солдата, он должен был это сделать. И для этого ему не нужно было устраивать масштабные аналоги Маренго или Йены, а хватило «скромных» Мюльхаузена с Тюркхаймом…
ВЗМАХ ТЮРЕННОВОЙ «МЕТЛЫ»: МЮЛУЗ ПРОТИВ МЮЛЬХАУЗЕНА
В качестве немецкой точки зрения обеих битв – Мюльхаузена и Тюркхайма – избрана работа Корцфляйша, штабного офицера пехотного полка армии Германской империи, изданную более века назад в Страсбурге [8]. Для французской версии воспользуемся реляциями Тюренна и некоторыми специальными французскими исследованиями зимнего похода и обеих битв.
Корцфляйш полагал, что союзники опоздали ровно на сутки с реакцией на канонаду в Бельфоре. Сам маршал считал врагов более расторопными и поначалу двинул авангард на север и северо-восток, но затем выяснилось, что враг все еще под боком, на востоке, за рекой Илл. «Als energischer Soldat, der nicht den Besitz geographischer Landstriche, sondern die Besiegung der feindlichen Truppenmacht erstrebte, beschloss er (Тюренн) nunmehr, sich am 29. Dezember nach Osten zu wenden, da nur dort der Feind noch erreichbar schiën». Немецкий автор во многом винил Германа Баден-Баденского, не позаботившегося о должной организации марша и позволившего застать себя в расплох: « Dass des Feindes (имеются в виду французы) am 28. erreichte Quartiere nur sechs Stunden von Zillisheim lagen, wusste man durch den General Schultz. Dennoch liess sich Markgraf Hermann vom Feinde völlig überraschen». Касаемо точного места битвы Корцфляйш поспорил с французом Жераром и предложил свою версию: «Das Gefechtsfeld lag nördlich von Brunstatt und wahrscheinlich östlich des Hofes Illberg». Французы атаковали сначала самую ненадежную часть союзников – кроатов и мюнстерских кавалеристов, которые бежали и помешали имперцам. К бою поспели немецкие эскадроны, но и из них не все, как выяснилось, оказались на высоте: «Ein Teil der Kaiserlichen tat seine Schuldigkeit ina vollsten Masse, während ein anderer Teil versagte». Особо заостряется внимание на трусливом поведении кавалеристов полка Капрары. Немецкий автор вынужден признать: «…die französische Reiterei nicht nur an Zahl, sondern auch an Güte überlegen war». Однако прибытие лотарингских кавалеристов спасло союзников от полной катастрофы: им удалось добиться некоторых успехов и даже взять в плен Монтобана. О возможности победы над французами речи не шло; правда, был момент, когда Герман Баден-Баденский сумел подогнать против левого крыла французов несколько эскадронов: «Er hätte vielleicht Erfolg gehabt, wenn nicht auch seine Gegner ein zweites Treffen unter Sourdis verfügbar gehalten hätten». Наконец, Тюренн послал в атаку своего племянника и тот не подвел дядю – его удар привел к бегству имперцев.
Несмотря на победу, «Französischerseits wurde die Verfolgung nur mit grosser Vorsicht betrieben, und es war Marschall Turenne selbst, der sie hemmte». Корцфляйш приводит вполне логичные причины этому: у Тюренна еще не было пехоты (что и стало одной из причин его задержки при движении на север), к тому же была весть о появлении глубоко в тылу вражеской пехотной колонны (в итоге оказалось дезой).
Эта победа принесла французам замечательный новогодний подарок: 31-го числа в замке Брунштатта капитулировал целый вражеский полк, и не какой-нибудь, а имперский. Но главным плодом победы был все-таки ее моральный эффект; Тюренн желал посеять страх и добился своего: «In die höheren Führer war ein solcher Schrecken gefahren, dass der merkwürdigerweise den ganzen Tag über in Ensisheim verbliebene Herzog v. Bournonville den Infanterieführer trotz seiner Gegenvorstellungen noch 18 Kilometer weiter bis nach Heiligkreuz marschieren liess !»
* * *
В своей реляции о битве Тюренн остается верным себе: ни слова о своих замыслах и намерениях, куда и зачем двигался. Реляция начинается просто: узнали, что рекой Илл движется враг, и решили сходу атаковать. Тюренн считал, что имел дело, помимо лотарингских и мюнстерских войск, почти со всей имперской кавалерией(!). Сама битва описана смутно и скомкано: сначала рассказано об атаке и Сурди и Монтобана (причем именно удару последнего приписывается успех всего боя), затем – о том, как ввиду подхода большого количества вражеских эскадронов пришлось разыскать второй брод. Тем не менее, серьезная контратака лотарингцев, которая привела к потере Монтобана (Тюренну еще не было известно, убит он или пленен), не упомянута напрямую; о ней можно лишь судить по фразам вроде «les choies devenoient plus difficiles...». Сам Тюренн следил за боем с западного берега и сохранял резерв на всякий пожарный. В итоге боя «Les ennemis revenant par beaucoup d’endroits, ont été entièrement rompus & dans le bas & sur la hauteur… Ils s’en étoient allés dans la plus grande confusion du monde. »
Победа была добыта, естественно, малой кровью: «fort peu ont été tués ou blesses», а враг потерял гораздо больше: «je crois qu’on apprendra, qu’il y a eu beaucoup d’officiers tués de leur (т.е. врагов) côté après la première charge». В книге Ш. Жерара это соотношение принимает конкретное численное выражение: в плен взято более 800 человек, а убито среди имперцев 400; французы же потеряли сотню человек [9].
А вот по данным городских архивов Мюльхаузена потери обеих сторон были равны - 300-400 человек [10]. Жители города, кстати, после боя оказывали помощь раненым, так что эти сведения внушают доверие.
* * *
Таким образом, Мюльхаузен подстегнул сосредоточение союзников и ускорил развязку кампании. Тюренн спокойно дождался подхода пехоты, чтобы уже со всей армией выступить против врага. Несмотря на недельную паузу, инициатива сохранялась в его руках. Маршалу предстояло провести еще один бой, ставший известным как Тюркхайм, но который можно с полным основанием назвать и его именем – Тюреннхайм.
[1] Mémoires de Turenne : suivis du précis des campagnes du maréchal de Turenne par Napoléon / 2ème édit / Paris : Hachette et cie , 1877.
[2] Richard A. Les Vosges (1674-1814-1870). Paris, Chapelet, 1901
[3] Revol J. Turenne: essai de psychologie militaire. Paris: H. Charles-Lavauzelle, 1910
[4] Collection des lettres et mémoires trouvés dans les porte-feuilles du maréchal de Turenne... Paris: chez Nyon l'aîné , 1782.
[5] Mémoires et réflexions du marquis de La Fare sur les principaux événements du règne de Louis XIV… 1884.
[6] Clausewitz Carl von. Hinterlassene Werke über Krieg und Kriegführung des Generals. Berlin, 1837. T. IX.
[7] Cousine A. La campagne de 1674-1675 du Maréchal de Turenne // Turenne et l’art militaire. Paris : les Belles-Lettres, 1978
[8] Kortzfleisch (G. von). Der Oberelsassische Winterfeldzug und das Treffen bei Türkheim, 1674/75. Strasb. 1904.
[9] GERARD Charles. La bataille de Turckheim, 5 janvier 1675. Colmar, 1870
[10] Meininger Е. La bataille de Mulhouse. Mulhouse, 1903.
@музыка: Алексей Рыбников - Лестница в небо
@темы: Клаузевиц, Наполеон, Тюренн, Вогезы, Мюльхаузен=Мюлуз, Тюреннхайм