Дюны Дюнкерка... Дюны Дюнкерка...
Сдунул тяжелые волны отлив,
Утром сырая равнина померкла,
Давнишней драмы следы обнажив —
Ржавая каска, худая манерка.
Дюны Дюнкерка. Дюны Дюнкерка.
Евгений Долматовский. Дюны Дюнкерка
«…НИКАКОГО «ЧУДА» ПОД ДЮНКЕРКОМ НЕ БЫЛО»[1], или ДВА РАЗНЫХ ЧУДА 1658 и 1940 гг.
В стихотворении советского поэта упомянута одна из известнейших операций 1940 г., в ходе которой продвижение немецких войск было внезапно остановлено «стоп-приказом», дав время английским войскам сотоварищи эвакуироваться на кораблях к родным причалам. За этим спасением прочно закрепится ярлык «чуда», причем авторские права на него принадлежат У. Черчиллю, который говорил про “miracle of deliverance” без видимого сарказма. В дальнейшем, однако, слово «чудо» при обращении к истории битвы стало частенько использоваться в иронично-презрительном тоне, примером чему может служить хотя бы отечественная историография, цитату из которой мы и взяли для вступительного заголовка.
читать дальшеМожет, для англичан Дюнкерк и остается чудесным спасением, зато во Франции он и по сей день ассоциируется с одной из самых неприятных страниц в ее истории [2]. А ведь до 1940 г. все было не так: город и дюны не могли не вызывать в памяти приятные эмоции, поскольку здесь в 1658 г. имел место, в отличие от «боя иль бойни второй мировой» (это из того же стихотворения), грандиозный триумф французского оружия. Победа в Дюнах-58 решительно способствовала окончанию затянувшейся до неприличия войны между Францией и Испанией (1635-59). Тюренн, наконец, перестал мешать нормальному сну испанского короля, a тому взамен пришлось распрощаться с частью своих территорий. Триумф Тюренна стал восхваляться как чудо военного искусства; даже Наполеон называл Дюны одним из самых блестящих его дел [3], а Клаузевиц поощрял его решение: «Turenne anstatt sich seinen Linien vor Dünkerke anzuvertrauen zieht vor mit etwa zwei Drittel seiner Macht … den Verbündetes entgegen zu gehen» [4]. Им вторят испанские и происпанские авторы: «el Mareschal de Turena obro como gran General» [5], «la batalla de las Dunas es la mejor prueba de la habilidad táctica de Turena» [6], «la batalla de las Dunas de Dunkerque fué una de las más brillantes victorias del ilustre Turena, y tuvo eco tan resonante en Francia, como lúgubre en la corte española» [7], «… Turena …supo aprovechar, rara avis en aquellos tiempos, las oportunidades ofrecidas para llevar a buen fin…» [8, р. 151].
В очерке про Мариенталь-1645 мы образно констатировали незавершенность процесса постижения Тюренном военного волшебства. Два похода 1646 и 48 гг. свидетельствовали о достигнутом в этом плане высоком уровне , однако уже следующая по счету кампания (1650 г.) казалась сплошным сеансом разоблачения тюренновой магии. И лишь затем, после трюков разной степени успешности в 1652 г., ночного шоу при Аррасе и провалившегося номера при Валансьенне, Тюренн сотворил форменное чудо под Дюнкерком и окончательно восстановил свою репутацию волшебника войны. Само слово «чудо» после этой победы то и дело мелькало в письмах и прессе: Мазарини применил его к успехам союзных английских солдат [9], а в одной из первых вестей о битве в Gazette находим следующие строки:
«В этой славной битве Тюренн продемонстрировал столько признаков опыта, доблести и усердия, что больше и не прибавишь; и не стоит удивляться тому, что каждый из наших, по примеру столь великого полководца, также творил чудеса…» [10, p. 55%]
«С ДЮН СПУСКАЕТСЯ ТЮРЕНН...»: СПРАВКА О БИТВЕ НА ОСНОВЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ АВТОРОВ
Ночь и дюны. Свежесть моря.
Маршал дремлет на песке,
На плаще. Светает. Вскоре
Бой начнется. Вдалеке
Сном объяты и испанцы с Дон-Хуаном во главе.
Флот на рейде, в отдаленье; флагман спит на корабле.
Ранним утром стало тише
...Отряхнув песок с колен.
Подтянув ботфорты выше,
С дюн спускается Тюренн
С. Т. Минаков
Как обычно, для краткого ознакомления с ходом событий прибегаем к помощи отечественной историографии. В ней, естественно, наивно искать подробные описания Дюн-1658. Тем не менее, хочется выделить труд Минакова «Росский Тюренн» [11], в котором битва была удостоена отдельного параграфа и даже, как видите, стиха. Большую часть здесь занимает перевод соответствующего отрывка из мемуаров Тюренна. Текст Минакова мы дополним фрагментом из книги А.К. Пузыревского [12].
Когда в мае 1658 года Тюренн приступил к осаде Дюнкерка, на помощь городу подошла армия Конде и дона Хуана. Принц якобы рассчитывал ударить по лагерю осаждающих с востока ночью, а для отвода глаз предпринял демонстрацию с запада. Но Тюренн раскусил замысел врага и рискнул дать бой в поле, не укрываясь за циркумвалационной линией.
Минаков С. Т. [11, с. 29-30]:
«Тюренн принял решение начать атаку испанских войск рано утром, стремясь воспользоваться своим качественным преимуществом (наличием артиллерии и отсутствием ее у противника) и сделать это прежде, чем противник нейтрализует его преимущество и получит преобладание за счет пехоты и артиллерии которые должны были прибыть через 2-3 дня.
Количественное соотношение сил французской армии Тюренна и испанской Дон Хуана Австрийского и принца Конде к началу сражения было почти равным. Принято считать, что Тюренн 14 июля 1658 г. «вывел в поле 9000 человек пехоты и 6000 кавалерии с 4 пушками на каждом крыле; сверх того его поддерживали своей артиллерией часть английских кораблей, подошедших для этой цели к берегу». Сам маршал уточняет количество орудий, находившихся в его распоряжении, и говорит о 10-ти пушках. «Конде имел армию, приблизительно равную армии Тюренна, 6000 человек пехоты и 8000 человек конницы, но у него не было артиллерии». Таким образом, прибытие к испанцам артиллерии и пехотных пополнений через 2-3 дня изменило бы количественное и качественное соотношение сил не в пользу Тюренна. Эти обстоятельства, в частности превосходство Тюренна в артиллерии, и стимулировало наступательную упреждающую инициативу французского маршала» .
Карта битвы на русском. Источник - [12]
Далее – А.К. Пузыревский [12, с. 124-125]:
«На слѣдующій день [14 июня] Тюрешіь вышелъ изъ линій въ боевомъ порядкѣ, имѣя кавалерію на правомъ флангѣ, но двигался такъ модленно, что 1 верста пройдена была имъ въ 8 часа. Цѣль этой медленности" заключалась въ слѣдующемъ: въ то время какъ испанцы занимали позицію былъ морской приливъ, такъ что правый ихъ флангъ упирался въ море, которое было занято англійскимъ флотомъ Кромвеля, тогдашняго союзника Фраиціи; поэтому испанцы пе могли замѣчать, что дѣлалось па лѣвомъ флангѣ Тюреянп, гдѣ, за линіями пѣхоты, скрытая волнообразною мѣстностью дюнъ, поставлена была кавалерія Кастельно (Сastelneau).
При отливѣ у подножія дюнъ образуется узкая полоса земли, имѣющей такой твердый грунтъ, что даже колесо повозки не оставляетъ слѣда, и такъ какъ песокъ тогда мокръ, то при движеніи не бываетъ даже пыли, которая могла бы открыть движеніе войскъ. Тюреннь, зная это свойство мѣстности, рѣшился имъ воспользоваться, съ тѣмъ чтобы по песчаному берегу обойти правое крыло испанцевъ, которые счптали его совершенію недоступнымъ. Потому то онъ и медлилъ движеніемъ, ожидая пока образуется берегъ такой ширины , чтобъ 2 или 3 э с к а д р о н а могли идти но немъ развернутымъ фронтомъ. Соображенія ого увѣнчались полнымъ успѣхомъ. Какъ только англійская бригада Кромвеля атаковала съ фронта укрѣпленную испанцами дюну, Кастельно быстро пронесся но берегу, обскакалъ 1-ю линію испанцевъ и взнесся па дюны между 1-й и 2-й ихъ линіями. Пользуясь неожндашюстью, онъ стремительно ударилъ на нихъ и смялъ. Безпорядокъ праваго крыла быстро сообщился и центру, тѣмъ более, что англійскій флотъ открылъ сильную пальбу.
Одинъ Конде на лѣвомъ испанскомъ флангѣ держался превосходно, нѣсколько разъ сбилъ и смялъ французскую кавалерію и былъ бы въ Дюнкпрхенѣ, если бъ Тюреппь не поспѣшилъ къ своему правому флапгу. Отступленіе центра и праваго крыла заставили и Конде участвовать въ поражѳніи. Побѣда Тюрення была полная : 4000 чел.взято въ плѣнъ и вскорѣ Дюнкирхѳнъ сдался».
ФРАНЦУЗСКИЕ ДЮНЫ: «…Il s'est passé aujourd'hui une fort belle action, dont il faut louer Dieu…» [13]
Из всей французской историографии по битве в Дюнах самым подробным исследованием остается «Cromwell et Mazarin. Deux campagnes de Turenne en Flandre» Жюля Бурелли, изданное еще в 1886 г. [14] Автор подробно изучил две последние кампании Тюренна в войне с Испанией, 1657 и 1658 г., период активного англо-фр. сотрудничества, «au double point de vue de la politique et de la guerre». Он широко использовал французские источники, в том числе архивные документы, но ПОЧТИ полностью проигнорировал испанские, хотя, например, реляция о кампании 1658 г. была уже доступна – будучи опубликованной в Мадриде еще в 1880. Поэтому его сведения о замыслах и происшествиях в стане испанцев крайне скупы, и в целом эта работа представляет типичный взгляд с французской стороны. Помимо внимания к дипломатической стороне (переговоры Мазарини и Кромвеля), Бурелли поделился также рядом наблюдений во военному делу и тактическим анализом битвы в Дюнах [15].
А в качестве основы для французской версии боя мы в который раз обращаемся к воспоминаниям самого Тюренна [16].
Мемуарист наглядно описывает подготовку к бою и очерчивает круг тактических головоломок, с которыми ему приходилось столкнуться. Читателю объясняется сложность французской обороны, а именно уязвимость циркумвалационной линии ввиду наличия дюн: «On ne pouvoit rien faire de bon du costè des dunes pour la circonvallation ; et, quoi que l'on en prît quelques unes avancées, on en voioit tousjours d'autres qui incommodoint, et l'incertitude si un ennemi viendra, et encore par quel costé, fait tousjours paroistre les choses moins dangereuses que quand on se voit en présence». Это один из важных эпизодов, свидетельствовавших об опасениях Тюренна по поводу внезапного появления противника. «Le lendemain on vit toute l'armée des ennemis qui marchoit dans les dunes, et cet avantage qu'elles leur donnoint pour s'aprocher du quartier général se faisoit encores bien mieux voir quand l'ennemi estoit proche…» Дождавшись точных сведений о маршруте врагов, он занимает дополнительные дюны, обеспечивая защиту циркумвалационной линии и отодвигая опасность от лагеря.
Казалось бы, после памятного Валансьенна-1656 решение Тюренна не отсиживаться в линиях, а выйти и дать сражение выглядело само собой разумеющимся. Собственно, «Мемуары» недвусмысленно указывают на самостоятельность такого шага (см. также мемуары герцога Йоркского, который, правда, сражался тогда за испанцев и вряд ли мог досконально знать события в стане врага). Однако, и здесь не все так однозначно. Ряд других источников указывали на то, что Тюренн не сразу решился выйти навстречу приближающимся испанцам и приписывали инициативу игры ва-банк кардиналу Мазарини. Бурелли [14, р. 21#-2##] суммировал и взвесил эти свидетельства; важно отметить, что сам Мазарини в своих письмах прямо говорил, что он подтолкнул Тюренна дать бой (стоит сказать, что и накануне битвы кардинал позволял себе en grand stratège, как сказали бы французы, вмешиваться в действия маршала и давать советы вплоть до установки орудий на дюнах). Бюсси-Рабютен, сгущая краски, пояснял читателям своих мемуаров величину сделанной Тюренном ставки: «Si nous eussions perdu cette bataille, il n'y a jamais eu une défaite si générale qu'eût été la nôtre; nous étions au milieu des places des ennemis, enfermés de la mer et des canaux».
Приводимой Тюренном численности французской армии в битве историки обычно верят на слово или лишь незначительно корректируют: «Il s'i trouva de l'armée du Roy, sans conter ce qui demeura au camp, au bagages et à la trenchée, huict à nœuf mille homes de pied, et cinq à à six mille chevaux…». Например, Бурелли увеличил количество пехоты, но всего на 1000; Джон Линн оценивал фр. армию в начале осады в 21000, а в битве – в 15-16 тыс. [Giant of the Grand Siècle, р. 528, 579]. При этом в «Мемуарах» Тюренн особо подчеркнул, что взял для битвы, вопреки правилам, почти все что можно было («il laissa donc dans tous les quartiers, aus endroits les plus seurs, fort peu de troupes»), а можно, как оказалось, максимум 15 000. Однако тот же Бурелли заметил, что в момент осады силы Тюренна должны были ПРЕВОСХОДИТЬ отметку 30 000. Он доказал, что приводимая Тюренном численность армии в момент перехода реки Лис (т.е. при движении к Дюнкерку в конце мая) в 7 000 – 8000 человек относится только к ПЕХОТЕ. Как видим, мемуарист не был так щепетилен к цифрам, как хотелось бы современным историкам. Дальше – больше: во время осады Дюнкерка Тюренн получал важные подкрепления, один лишь Кастельно мог привести до 9000 человек. Информации о выделении войск из-под Дюнкерка нет, да и нелогично было ослаблять осадную группировку, когда взятие города и являлось главной на тот момент целью кампании (в перспективе, естественно, еще оставался Гравлин) и все внимание было приковано к этой операции. Разумеется, за время почти двадцати дней осады армия могла недосчитаться какого-то числа убитыми во время столкновений с гарнизоном, больными-ранеными, подлыми дезертирами и т.д. Но это все равно не объясняет столь внушительную, почти половинную недостачу.
Вполне возможно, Тюренн реально располагал большим количеством пехоты, чем было заявлено. На это указывает и численность союзного английского контингента. Все 7 полков были представлены на поле боя и в сумме насчитывали до 5000. Тюренн, правда, говорил о 6 батальонах, с чем несогласна английская историография: «It consisted of between 4000 and 5000 men, forming in all seven battalions, each consisting of a regiment» [17]. Если совместить тюренновы цифры пехоты с данными Фёрта, то выходит, что 7 английских полков (построенные в аналогичное количество батальонов) были равны или даже ПРЕВОСХОДИЛИ по численности ВСЮ французскую пехоту. 3000-5000 человек – именно столько остается на 13 французских батальонов (это 11 полков), т.е. в среднем жалкие 400 человек на полк в противовес 600-700 у англичан. Кстати, если исходить из цифр исп. источника (Relación del renquentro…) о силе и составе фр. пехоты, то средняя численность батальона должна была составлять примерно 750 чел, в то время как Бурелли оценивал ее в 500. Понятно, что преувеличивать силы врага – вещь на войне обычная, и обе испанские реляции добавили вражеской пехоте на пару-тройку тысяч больше, чем фр. источники, однако общая оценка испанцами численности фр. пехоты и кавалерии в 19 000 не кажется сильно преувеличенной и даже скорее ближе к истине, чем тюренновы максимальные 15 000.
Выходит, под самим Дюнкерком Тюренн, вопреки своим показаниям, все же оставил довольно приличные силы. Помимо лагеря, необходимо было охранять траншеи и мосты через каналы – потеря сообщений между осаждающими группировками грозила новым Валансьенном. Растиражированные историографией сведения о скромных войсках в траншеях и для охраны каналов (9 эскадронов, 2 пехотных полка + роты фр. гвардии) происходят из реляции в Gazette. Намного более правдоподобными нам кажутся сведения Клервиля о большем количестве полков пехоты и конницы (они перечислены им поименно), которые почему-то не привлекли внимание исследователей. А это уже на порядок больше, чем согласно показаниям Gazette. Добавим к этому и соответствующие английские войска, выделенные Локхартом, а также, наконец, войска для охраны обоза. Вот это уже гораздо ближе к искомым 30 000. Так что, видимо, не так далек от истины Фёрт, простиравший оставленные Тюренном силы до отметки 6000 [17]; правда, историк не пояснил, за счет чего взялось это внушительное число).
Французское представление битвы. С. Болье
Тюренн дает сносное описание собственно битвы, на котором в основном и будут строиться отчеты о Дюнах во французской историографии. Начинает он с левого фланга, где господа англичане атаковали первыми. Но ключевым эпизодом в ленте Тюренна выставлено его дерби с Конде на правом фланге, где в какой-то момент наступила критическая ситуация, или, как выразился сам мемуарист, «les choses furent un peu en balance».
Это был момент мощного контрудара Конде и отхода нескольких эскадронов фр. кавалерии. Обращаемся к переводу С. Т. Минакова: «Вся неприятельская кавалерия продвигалась вперед в полном порядке в результате этого небольшого успеха. Однако сбиты были лишь 4 эскадрона, а вся остальная кавалерии оказалась позади в полном порядке (хотя они и были скованы конной гвардией Месье Принца, с которой он оставался до того момента, когда они врубились в батальоны), повернулась несколько вправо и приняла весьма сильным огнем эту кавалерию Месье Принца, продвигавшуюся вперед». Вынуждены не согласиться с таким переводом. Сергей Тимофеевич, к сожалению, обращался не к критическому изданию «Мемуаров» 1909-14 гг., а к более старому, 1872 г., в котором есть некоторые пропуски. В оригинале (по изданию начала ХХ века) этот отрывок выглядит иначе: «Toute la cavallerie de l'ennemi avançant en bon ordre, à cause de ce petit succès, mais n'i ayant eu que quatres escadrons poussés, la cavallerie se trouvoit derrière en ordre pour soutenir; et les gardes et les Suisses, qui avoint trouvé fort peu de résistance, et qui estoint en fort bon ordre (quoi que les derniers eussent esté chargés par les gardes à cheval de M. le Prince, dont il y en demeura une partie sans qu'ils entrassent dans le bataillion) se tournèrent un peu à droit, et receurent avec un fort grand feu cette cavallerie de M. le Prince qui s'avançoit». В издании же 1872 г. была пропущена часть текста про полки французской гвардии и швейцарцев, что отразилось и на переводе: не кавалерия была скована конной гвардией Конде, а как раз «les gardes et les Suisses», да и «скованы» они в смысле «атакованы».
В реконструкции Бурелли этот ключевой эпизод восстановлен так (вкратце): Конде видел, как разогнали его роту гвардейцев и разгромили пехотный батальон Гито. В это время фр. кавалерия продвигалась по дефиле (между дюнами и каналом), а на флангах у нее были батальон французских гвардейцев, пелотон из 50 мушкетеров короля да отряды полков Монтгомери и Бретани. Конде послал для удара по врагам в дефиле кав. полк Гито, но миссия оказалась невыполнима. И только тогда сам Конде организовал удар с 4 эскадронами и чуть было не довел дело до «тай-брейка» (это был тот самый момент «un peu en balance» по Тюренну). В конце концов, Бурбону не дали прорваться к Дюнкерку: эскадроны из полка Грамон оправились и сподобились на новую атаку, а кавалеристы полков Тюренн и Виллькье пытались перерезать ему дорогу назад. Тщетно: возвращению Конде во Францию все-таки не было суждено свершиться в столь постыдном статусе пленного.
Теперь мы возвращаемся к мемуарам Тюренна: противник повсеместно начал отход, и хорошо организованное преследование могло сделать плоды победы весомее. Вместо этого уже после 15 минут марша «en fort bon ordre» (т.е. довольно медленного) за отступающим врагом последовал «стоп-приказ»: «Comme on estoit engagé au siège , on ne peut pas suivre fort longtemps…». Наличие в Дюнкерке испанского ножа, который мог ударить во французскую спину, заставило Тюренна вернуться под стены города и благополучно принудить гарнизон к сдаче через 9 дней после битвы.
Тюренн доводит потери врага до страшных 5000 человек, отчет о своих потерях поражает «конкретикой»: «De l'armée du Roy il y eust quelques officiers et cavalhers tués, des escadrons de la droite et de la gauche des deux aisles, quelques soldats et officiers, de l'infanterie angioise, et peu du reste de l'infanterie».
Английское представление Дюн. Источник - [17]
ИСПАНСКИЕ DUNAS: "Este suceso hicieron pasar los enemigos en voz común por una rota absoluta, aunque en sustancia no mereció tal nombre" [18]
Дюны Фландрии – подлинная «давнишняя драма» испанцев, связанная с целой серией неудач. В 1600 г. – поражение от голландцев в первой битве в Дюнах, только не у Дюнкерка, а под Ньюпортом; затем Дюны-1639 – тоже фиаско, только не на суше, а на море. Собственно Дюнкерк французы оттяпали у испанцев в 1646 и это был громкий успех Конде. Испанцы через 6 лет вернули город, но, как оказалось, ненадолго: в 1658 году Дюны вновь подтвердили свою «нефартовость» в отношении ejército de Flandes.
Для представления исп. точки зрения мы обращаемся к «Relación» о военных действиях 1658 г. и к изысканиям Кановаса дель Кастильо: в первой подробно дан ход самой кампании, но очень кратко про само сражение, а у второго – наоборот, разобран бой без общей картины похода. Кроме того, есть интересный документ «Relación del renquentro que tubieron las dos armas cathólica y christianíssima cerca de Dunquerque este año de 1658», в котором автор решил в прямом смысле отделить правду от лжи: в одной колонке – «лживой» - он поместил отрывки из какой-то испанской реляции о битве (однако это не вышеупомянутая «Реляция» 1658), в другой – «истинной» - свои комментарии к ним. Поразительно, что этот весьма ценный источник с приличным массивом информации о ходе битвы, численности и потерях сторон в историографии упоминается редко: он был известен Бурелли, его цитирует и современные исследователи [19], но необходимое источниковедческое исследование его увидит свет, видимо, только с появлением полноценного испанского труда о Дюнах, наподобие того, что провели Мирекки и Палау в отношении Рокруа.
С первых строк «Реляция о кампании 1658» окунает нас в заботы дона Хуана по восстановлению боеспособности войска. По испанским разведанным, армия Тюренна насчитывала 14 000 (численность армии ла Ферте, видимо, не знали) – цифры довольно близкие к истине, если они относились к середине мая. Естественно, большое внимание уделено одному из немногих и последних исп. успехов в той кампании – западне у Остенде. «Вandido de las provincias de Flandes...», предприимчивый полковник Spinselit, в конце концов решил вернуться на исп. службу и ради этого устроил ловушку для фр. маршала д Омона, перед которым было разыграно целое представление. В итоге маршал и множество его людей попали в плен.
В конце мая дон Хуан узнал, что 25 мая «los enemigos se habian declarado sobre Dunquerque». Автор реляции подчеркивает важность города, потенциальная потеря которого - «el golpe más mortal que podían recibir estas Provincias». С грустью констатируется, что раннее выступление врага и его быстрота спутала испанцам все карты – ведь кто первый встал, того и тапки - «la celeridad y anticipación de los enemigos descompuso parte de nuestras disposiciones (que éste es el fruto de madrugar y las ventajas que lleva quien lo hace)…» Дон Хуан несколько раз созывал совет, до тех пор пока все присутствующие не пришли к согласию «que se debia arriesgar». Силы врага испанцы оценивали на тот момент уже в 20 000. Автор реляции показывает, что дон Хуан хотел сперва взять паузу и дождаться подхода артиллерии, но тут вмешались его советники и убедили его поспешить с помощью - «…y que no habia tiempo que perder…». Эти же советники, или, судя по тону реляции, скорее уже советнички, привели доводы в пользу того, почему не стоит дожидаться артиллерии. В итоге дон Хуан дал себя уговорить и выступил к Дюнкерку...
Причины поражения автор находит в «la gran superioridad del enemigo» (по пехоте – 2:1 в пользу французов) и «la incomodidad del terreno de las Dunas, muy impropio para pelear la caballería, en que consistía nuestra mayor fuerza». Автор ошибочно приписывает усиление Тюренна частью войск Ла Ферте прямо накануне боя – они подошли гораздо позже, не говоря уже про то, что союзные французам англичане якобы «habian desembarcado aquella noche (т.е. в ночь перед сражением)». В качестве утешения реляция указывает, что « quiso Nuestro Señor que ninguno de los Generales quedase herido ni en manos de los enemigos…». Ну и, конечно же, преуменьшается значение неудачного дела, свидетельством чему служит фраза, помещенная нами в заголовок этого подраздела об испанской версии битвы. Знал бы автор реляции, сколько символизма потом будет вложено испанскими авторами в это поражение…
Лейтмотивом «Relación del renquentro…» является обеление дон Хуана от приписываемых ему ошибок в ходе операции по спасению Дюнкерка. Неизвестный автор прямо говорит о «тайных врагах» бастарда, которые пытались дискредитировать его. Он подчас с яростью изобличает эти наветы, перелагая вину на нижестоящих хенералес. Среди них – маркиз де Карасена, который ответственен за невыполнение приказ дона Хуана, в результате чего много кавалеристов не поспели к бою, поскольку были заняты фуражировкой. Досталось и Конде: если из мемуаров Якова II принц предстает пессимистом, изначально не верящим в победу - «Le prince de Condé… voyant le duc de Glocester, il lui demanda s'il s'étoit jamais trouvé à une bataille; il répondit que non, et le prince lui dit : « Dans une demi-heure vous verrez comment nous eu perdrons une» [20], то в испанском источнике прямо сказано про «родамонтады» (бахвальства) Конде и Окенкура, которые «dijeron … dando por perdidos à los enemigos si salian de sus lineas…». Также попутно опровергаются некоторые унизительные для испанцев утверждения, например, будто они просили пощады у врага: «Que los Españoles pidiesen quartel al enemigo es mentira, bastaria que no le rehusasen…».
Описание собственно битвы, которое цитирует автор со своими комментариями, не вполне связное, однако численность сторон, боевые порядки, исп. потери – все зафиксировано. Представление борьбы на правом фланге в некоторых пунктах разительно отличается от мемуаров Якова II; борьба на левом (Конде) подана слишком кратко. Значение поражения, в отличие от [18], признано серьезным: «Este daño no avia sido grande sino viniera acompañado de tan terribles circunstançias y perniçiosas consequençias pues queda Dunquerque perdido…».
Кановас: «Vergonzosa derrota esta segunda de las Dunas…»
Говоря о битве [21], Кановас дель Кастильо признавался, что не имел под рукой испанских источников, а разбирал кампанию на основе свидетельств очевидцев - Клервиля и английского короля Якова II, который, еще будучи герцогом Йоркским, оставил содержательные воспоминания [20], а также пользовался уже упомянутой французской книгой Бурелли и «Les batailles memorabies des francois…». Т.е. фактически Кановас изучал битву во многом на основе сведений из вражеского лагеря, что, однако, не помешало ему расставить акценты совсем иначе, чем это делается во фр. историографии.
Первая ошибка испанцев вытекала из внезапного выступления Тюренна - «no contando D. Juan, Caracena ni Gamarra con determinación tan rápida, dejaron salir á forrajear tranquilamente aquella mañana su caballería…». Эту оплошность, о которой упомянуто в мемуарах Якова II, Кановас эмоционально называл «глупостью». Второй момент – «la posición del ejército de socorro distaba también de ser buena, como al principio sus Generales juzgaron». Как и автор реляции-1658, Кановас подчеркивал, что рельеф поля боя не предназначался для действий больших конных масс – козыря испанцев. «De todo lo cual se infiere que apenas cabía en conjunto posición peor, aunque las relaciones de la época suelan darla por excelente».
Кановас также задавался вопросом: имела ли место поддержка удара англичан и французов огнем с английских кораблей? Французская историография в целом уделяла этому нюансу не столь пристальное внимание, зато у испанцев он стал одним из ключевых. Если Бурелли попросту не нашел документов, подтверждающих корабельную канонаду (см. также реляцию Клервиля), то Кановас сослался в качестве источника на известный французский план битвы, где есть соответствующая запись. «No hay duda, pues, que mientras recibía de frente la infantería española el ataque á que asistió el duque de York, estuvo cañoneada desde el mar». Таким образом, бой на правом фланге Тюренна против войск Конде, показанный во французских отчетах как кульминационный, у Кановаса отходит на второй план – и в этом испанская историография полностью солидарна с английской. Судьба сражения решилась на прибрежном фланге испанцев, «y nadie niega que el haber quedado tan descubierto el flanco derecho del ejército de D. Juan, por no poner en defensa la playa, fué la causa primordial de la derrota». [22]
Подобно тому, как герои фильма «Дюнкерк» пытались понять, где их родная авиация и придет ли на помощь, тот же вопрос могли адресовать своей кавалерии атакованные с разных сторон испанские пехотинцы правого крыла: с подачи, надо полагать, соответствующего отрывка из мемуаров Якова II Кановас указывал на скромную роль многочисленных испанских всадников в поддержке своей пехоты («…con tan grandes masas de caballería como á la espalda de las dunas hubo, sin duda pudo hacerse mucho más que se hizo…»).
Следуя мемуарам англичанина, Кановас завершает борьбу на правом фланге относительным успехом соотечественников: пусть поначалу воины Локхарта потеснили испанцев за счет своего численного преимущества (если мы верно рассчитали приводимые Кановасом пропорции, соотношение получится почти 3:1), но затем испанцы с их англ. союзниками (роялистами) отбросили англичан Кромвеля. И в этот момент они с отвоеванной высоты увидели бегство всей остальной своей армии…
В более поздней работе Кановас приписывал главную роль действиям «красных мундиров»: «Debieron el triunfo los enemigos á la infantería inglesa, si es que puede decirse que alguno ganara allí la gloria; la verdad es que con la imprevisión de D. Juan de Austria en no guardar la playa ó caleta entre el mar y las Dunas no había lucha posible, era inevitable la derrota de nuestro campo» [23, р. 534]. Сравнивая Дюны-1600 с Дюнами-1658, он не скрывал разочарования поведением соотечественников во второй битве:
«Vergonzosa derrota esta segunda de las Dunas, y harto diferente de la primera donde el honor quedó por los vencidos».
Испанская карта Дюн. Источник - [7]
Альмиранте: «La triste batalla de Dunkerque…»
Знаменитый военный историк Хосе Альмиранте при анализе причин поражения не спешил винить во всем дона Хуана, и задавался вопросом о роли его иностранных союзников: «В штабе Дона Хуана на передовой находился "Великий Конде", тот самый, который победил нас при Рокруа пятнадцать лет назад; герцоги Йоркский и Глостерский, сыновья несчастного Карла I Английского, и многие другие иностранцы. Почему эти персонажи были там? Какое военное и политическое влияние они оказывали? Почему Конде, самый решительный генерал в боях, был таким слабым и утомленным?». Вот почему поражение 1658 г. историк во многом объяснял крыловским «когда в товарищах согласья нет…»:
«La batalla se perdió, como todas, por varias causas y accidentes. Por la superioridad numérica del enemigo, la primera; por el retardo de la artillería, por la escasez y mala calidad de la caballería... sobre todas ellas, por el desacuerdo escandaloso de los cabos principales» [24].
ДЮНЫ, EL PUNTO DE INFLEXIÓN
Дюны-58 признают роковыми в двояком плане: в борьбе Испании и Франции за гегемонию европейскую и в персональной судьбе испанских терций. Традиция усматривать здесь «лебединую песню» легендарной исп. пехоты начинается, наверное, с Кановаса: «Fué, en el ínterin, la de las Dunas de Dunquerque en Flandes, la batalla última donde desempeñaron primero y honroso papel los tercios viejos» [21, р. 347]. «En estas Dunas quedó enterrado lo poco que restaba de Lens y Rocroi…» - печально признавал Альмиранте [25]. В недавней статье Меса Гайего [26] читаем: «El punto de inflexión fue la segunda batalla de las Dunas (1658), en la que el contingente inglés enviado por Cromwell hizo que la balanza se desequilibrase finalmente en contra de Felipe IV».
Действительно ли от Дюн-58 Фландрская армия уже не смогла оправиться? Для полноты картины не хватает сведений о совокупной численности армии Фландрии на начало 1658 г. Но даже без них ясно: картина после Дюн была на самом деле удручающая - «Реляция» 1658 г. называет какие-то совсем жалкие цифры в отношении войск, что удалось наскрести испанцам; особенно это касалось пехоты (« la gran falta de infantería…») - приблизительно на начало июля в армии имелось якобы всего 2500 пехотинцев. И хотя здесь явно не учитывались контингенты Конде и герцога Йоркского, ни о каком новом столкновении в поле с французами при таком раскладе не могло быть и речи.
Испанцы отчаянно пытались пополнить пехоту прямо по ходу кампании, но «las levas que … se quedaban haciendo de la ícente del país, no pasarian de 2.000 infantes, porque nadie quería faltar de sus casas en la sazón del Agosto».
Правда, в следующем году стало немного лучше, но именно немного: по смотру 1659 г. численность всей пехоты на всю Фландрию едва превышала отметку в 36 000 (без союзников), а из испанских терций самыми слабыми предсказуемо оказываются наиболее пострадавшие при Дюнах «Франсиско до Менесес» и «Гаспар Бонифас» [27] – даже спустя год после битвы они насчитывают чуть более 500 человек каждая (включая офицеров) [28, р. 72, 389]. Кстати, общая численность собственно испанских терций (6) не достигала и 4000 [28, р. 72).
Однако в 1659 г. Испании уже и не требовалось большое войско во Фландрии: она готовилась к миру с Францией, чтобы наконец сосредоточиться на борьбе с Португалией. По иронии судьбы, испанцам придется заключить спешный мир с португальцами в 1668 из-за нового столкновения с Францией…
КОНЕЦ СУПЕРСЕРИИ ТЮРЕНН–КОНДЕ, или КТО НА НОВЕНЬКОГО?
Битве в Дюнах было суждено стать последней (из крупных) баталией не только во франко-исп. войне, но и в супердерби двух выдающихся военачальников. Эта победа - тем более ценная, так как одержана «на выезде» - зафиксировала итоговый счет: 4 виктории маршала при двух отступлениях (а если судить менее критично, то всего при одном). Как видим, Тюренн, с самого начала поведя в серии, добился убедительного превосходства. Впрочем, эти числа не отражают самого главного: успехи маршала имели, в конченом счете, гораздо большие военно-полит. последствия, чем у Конде. Каждая тюреннова победа неумолимо склоняла перевес в пользу французов, а успехи принца лишь на время отодвигали конечный проигрыш. Обращение к карте дает наглядное тому представление: начавшись в глубине Французского королевства, суперсерия перенеслась в Испанские Нидерланды и, как апофеоз, привела к угрозе французов самому Брюсселю (но в планы Тюренна не входил захват этого города, за что его будет критиковать Наполеон).
Нуждается ли после этих фактов в серьезном разборе утверждение графа Колиньи-Салиньи « On a toujours remarqué, qu’il [Turenne] craignait de rencontrer M. le Prince, et croyait que son génie était au-dessus du sien» [29] ? Фраза скорее характеризует пристрастное отношение графа к обоим полководцам, чем отражает реальность: Колиньи-Салиньи входил в клиентелу Конде и сражался против войск маршала в Испанских Нидерландах.
Итак, Тюренн победил своего основного конкурента по части военного величия. В следующей большой войне - Голландской - маршалу поначалу будет скучно - судьба подкинет ему в противники полководцев не то чтобы бездарных, но определенно "качества не его мануфактуры". Лишь в 1673 отыщется самый что ни на есть достойный соперник, у которого, вдобавок, будут свои счеты к маршалу. Ибо Тюренн уже имел честь пересечься с ним на поле боя, хотя вряд ли мог тогда, четверть века назад, хорошо его изучить. Что ж, кампании 1673 и 1675 поспособствуют более тесному знакомству этих двух маэстро военного искусства…
[1] Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 1. С. 592.
[2] «Aujourd'hui, encore, les archives en noir et blanc de l'évacuation ont, pour beaucoup de Français, un goût de débâcle» (Fossurier Yann. La mémoire du Nord Pas-de-Calais : Dunkerque et l'Opération Dynamo de 1940).
[3] Mémoires de Turenne : suivis du précis des campagnes du maréchal de Turenne par Napoléon / 2ème édit / Paris : Hachette et cie , 1877.
[4] Clausewitz Carl von. Hinterlassene Werke über Krieg und Kriegführung des Generals. Berlin, 1837. T. IX.
[5] Relación del renquentro que tubieron las dos armas cathólica y christianíssima cerca de Dunquerque este año de 1658. Dictada y escrita mentirosa y apasionadamente y glosada después por la verdad, s.l., 1658.
[6] Martín Arrúe F. Curso de historia militar
[7] Museo militar : historia del Ejército español… 1883
[8] Maffi D. En defensa del imperio : los ejércitos de Felipe IV y la guerra por la hegemonía europea, 1635-1659. Madrid, Actas, 2014.
[9] Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministère…
[10] Gazette. 1658. № 72.
[11] Минаков С. Т. Росский Тюренн. Орел, 2014.
[12] Пузыревский А.К. «Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и Петра Великого». СПБ, 1889
[13] Collection des lettres et mémoires ... du Marechal de Turenne. Т.1.
[14] Bourelly Jules. Cromwell et Mazarin: deux campagnes de Turenne en Flandre; la bataille des Dunes. Perrin et cie, 1886
[15] Надо отметить, что на одном русскоязычном сайте про Грамона выложен перевод двух реляций о битве 1658 г. из «Gazette». Факт сам по себе отрадный, жаль только, что качество перевода очень неровно и местами приближается к бессмыслице, если не к откровенной ахинее (в особенности это касается военной терминологии). Посему настоятельно рекомендуем заинтересованным читателям обращаться напрямую к оригиналам этих реляций, доступным на сайте Gallica; одна из реляций есть также в Collection des lettres et mémoires ... du Marechal de Turenne. Т.1. Еще один важный источник – подробнейшая реляция Луи Николя де Клервиля о походе 1658 г. – опубликован в упомянутой работе Бурелли.
[16] Mémoires du Maréchal de Turenne / publiés pour la Société de l'histoire de France d'après le manuscrit autographe appartenant à M. le marquis de Talhouët-Roy par Paul Marichal / Paris : Renouard , 1909-1914
[17] Firth C. H. The last years of the Protectorate, 1656-1658. Vol. 2
[18] Relación de la campaña del año 1658 en los Estados de Flandes gobernándolos el señor don Juan de Austria // Varias relaciónes de los Estados de Flandes, 1631 á 1656. MADRID,1880
[19] Amigo Vázquez L. La otra imagen del héroe. El Grand Condé como aliado del rey de España (1651–1659) // Investigaciones Históricas, época moderna y contemporánea, 38 (2018), pp. 187-218.
[20] Memoires de Brienne, Turenne, York…
[21] Estudios del reinado de Felipe IV. Madrid, Imprenta de A. Pеrez Dubrull, 1888-1889.
[22] В книге Ж. Револя Turenne: essai de psychologie militaire. Paris: H. Charles-Lavauzelle, 1910 разобран маневр по обходу правого крыла испанцев с соответствующей картой.
[23] Canovas del Castillo. Historia de la decadencia de Espana [1910]
[24] Almirante José. Bibliografía militar de España…
[25] Almirante José. Diccionario militar...
[26] Los Tercios (II). 1600-1660 / Desperta Ferro Especiales. n.º 7
[27] Из собственно исп. терций в битве участвовали 4. Боевой же состав остального войска нуждается в уточнении: то, что представлено на гравюре Болье, во многом противоречит информации из воспоминаний Якова II, начиная с общего количества батальонов и заканчивая «идентификацией» конкретных полков. В сети есть также реконструкция современного историка Пьера Пикуэ www.oocities.org/aow1617/aow.html, которая не согласуется ни с Болье, ни с королем: вся пехота построена всего лишь в 13 (в английской версии сайта - 14) батальонов, в том числе 3 полка герцога Йоркского, хотя по данным самого Якова у него имелось в битве 5 полков…
[28] Rodriguez Hernandez A.J. España, Flandes y la Guerra de Devolución (1667-1668). Guerra, reclutamiento y movilización para el mantenimiento de los Países Bajos españoles, Ministerio de Defensa, Madrid, 2007. Об этой интересной книге Родригес Эрнандеса мы планируем поговорить особо.
[29] Mémoires du comte de Coligny-Saligny… 1841
Сдунул тяжелые волны отлив,
Утром сырая равнина померкла,
Давнишней драмы следы обнажив —
Ржавая каска, худая манерка.
Дюны Дюнкерка. Дюны Дюнкерка.
Евгений Долматовский. Дюны Дюнкерка
«…НИКАКОГО «ЧУДА» ПОД ДЮНКЕРКОМ НЕ БЫЛО»[1], или ДВА РАЗНЫХ ЧУДА 1658 и 1940 гг.
В стихотворении советского поэта упомянута одна из известнейших операций 1940 г., в ходе которой продвижение немецких войск было внезапно остановлено «стоп-приказом», дав время английским войскам сотоварищи эвакуироваться на кораблях к родным причалам. За этим спасением прочно закрепится ярлык «чуда», причем авторские права на него принадлежат У. Черчиллю, который говорил про “miracle of deliverance” без видимого сарказма. В дальнейшем, однако, слово «чудо» при обращении к истории битвы стало частенько использоваться в иронично-презрительном тоне, примером чему может служить хотя бы отечественная историография, цитату из которой мы и взяли для вступительного заголовка.
читать дальшеМожет, для англичан Дюнкерк и остается чудесным спасением, зато во Франции он и по сей день ассоциируется с одной из самых неприятных страниц в ее истории [2]. А ведь до 1940 г. все было не так: город и дюны не могли не вызывать в памяти приятные эмоции, поскольку здесь в 1658 г. имел место, в отличие от «боя иль бойни второй мировой» (это из того же стихотворения), грандиозный триумф французского оружия. Победа в Дюнах-58 решительно способствовала окончанию затянувшейся до неприличия войны между Францией и Испанией (1635-59). Тюренн, наконец, перестал мешать нормальному сну испанского короля, a тому взамен пришлось распрощаться с частью своих территорий. Триумф Тюренна стал восхваляться как чудо военного искусства; даже Наполеон называл Дюны одним из самых блестящих его дел [3], а Клаузевиц поощрял его решение: «Turenne anstatt sich seinen Linien vor Dünkerke anzuvertrauen zieht vor mit etwa zwei Drittel seiner Macht … den Verbündetes entgegen zu gehen» [4]. Им вторят испанские и происпанские авторы: «el Mareschal de Turena obro como gran General» [5], «la batalla de las Dunas es la mejor prueba de la habilidad táctica de Turena» [6], «la batalla de las Dunas de Dunkerque fué una de las más brillantes victorias del ilustre Turena, y tuvo eco tan resonante en Francia, como lúgubre en la corte española» [7], «… Turena …supo aprovechar, rara avis en aquellos tiempos, las oportunidades ofrecidas para llevar a buen fin…» [8, р. 151].
В очерке про Мариенталь-1645 мы образно констатировали незавершенность процесса постижения Тюренном военного волшебства. Два похода 1646 и 48 гг. свидетельствовали о достигнутом в этом плане высоком уровне , однако уже следующая по счету кампания (1650 г.) казалась сплошным сеансом разоблачения тюренновой магии. И лишь затем, после трюков разной степени успешности в 1652 г., ночного шоу при Аррасе и провалившегося номера при Валансьенне, Тюренн сотворил форменное чудо под Дюнкерком и окончательно восстановил свою репутацию волшебника войны. Само слово «чудо» после этой победы то и дело мелькало в письмах и прессе: Мазарини применил его к успехам союзных английских солдат [9], а в одной из первых вестей о битве в Gazette находим следующие строки:
«В этой славной битве Тюренн продемонстрировал столько признаков опыта, доблести и усердия, что больше и не прибавишь; и не стоит удивляться тому, что каждый из наших, по примеру столь великого полководца, также творил чудеса…» [10, p. 55%]
«С ДЮН СПУСКАЕТСЯ ТЮРЕНН...»: СПРАВКА О БИТВЕ НА ОСНОВЕ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ АВТОРОВ
Ночь и дюны. Свежесть моря.
Маршал дремлет на песке,
На плаще. Светает. Вскоре
Бой начнется. Вдалеке
Сном объяты и испанцы с Дон-Хуаном во главе.
Флот на рейде, в отдаленье; флагман спит на корабле.
Ранним утром стало тише
...Отряхнув песок с колен.
Подтянув ботфорты выше,
С дюн спускается Тюренн
С. Т. Минаков
Как обычно, для краткого ознакомления с ходом событий прибегаем к помощи отечественной историографии. В ней, естественно, наивно искать подробные описания Дюн-1658. Тем не менее, хочется выделить труд Минакова «Росский Тюренн» [11], в котором битва была удостоена отдельного параграфа и даже, как видите, стиха. Большую часть здесь занимает перевод соответствующего отрывка из мемуаров Тюренна. Текст Минакова мы дополним фрагментом из книги А.К. Пузыревского [12].
Когда в мае 1658 года Тюренн приступил к осаде Дюнкерка, на помощь городу подошла армия Конде и дона Хуана. Принц якобы рассчитывал ударить по лагерю осаждающих с востока ночью, а для отвода глаз предпринял демонстрацию с запада. Но Тюренн раскусил замысел врага и рискнул дать бой в поле, не укрываясь за циркумвалационной линией.
Минаков С. Т. [11, с. 29-30]:
«Тюренн принял решение начать атаку испанских войск рано утром, стремясь воспользоваться своим качественным преимуществом (наличием артиллерии и отсутствием ее у противника) и сделать это прежде, чем противник нейтрализует его преимущество и получит преобладание за счет пехоты и артиллерии которые должны были прибыть через 2-3 дня.
Количественное соотношение сил французской армии Тюренна и испанской Дон Хуана Австрийского и принца Конде к началу сражения было почти равным. Принято считать, что Тюренн 14 июля 1658 г. «вывел в поле 9000 человек пехоты и 6000 кавалерии с 4 пушками на каждом крыле; сверх того его поддерживали своей артиллерией часть английских кораблей, подошедших для этой цели к берегу». Сам маршал уточняет количество орудий, находившихся в его распоряжении, и говорит о 10-ти пушках. «Конде имел армию, приблизительно равную армии Тюренна, 6000 человек пехоты и 8000 человек конницы, но у него не было артиллерии». Таким образом, прибытие к испанцам артиллерии и пехотных пополнений через 2-3 дня изменило бы количественное и качественное соотношение сил не в пользу Тюренна. Эти обстоятельства, в частности превосходство Тюренна в артиллерии, и стимулировало наступательную упреждающую инициативу французского маршала» .
Карта битвы на русском. Источник - [12]
Далее – А.К. Пузыревский [12, с. 124-125]:
«На слѣдующій день [14 июня] Тюрешіь вышелъ изъ линій въ боевомъ порядкѣ, имѣя кавалерію на правомъ флангѣ, но двигался такъ модленно, что 1 верста пройдена была имъ въ 8 часа. Цѣль этой медленности" заключалась въ слѣдующемъ: въ то время какъ испанцы занимали позицію былъ морской приливъ, такъ что правый ихъ флангъ упирался въ море, которое было занято англійскимъ флотомъ Кромвеля, тогдашняго союзника Фраиціи; поэтому испанцы пе могли замѣчать, что дѣлалось па лѣвомъ флангѣ Тюреянп, гдѣ, за линіями пѣхоты, скрытая волнообразною мѣстностью дюнъ, поставлена была кавалерія Кастельно (Сastelneau).
При отливѣ у подножія дюнъ образуется узкая полоса земли, имѣющей такой твердый грунтъ, что даже колесо повозки не оставляетъ слѣда, и такъ какъ песокъ тогда мокръ, то при движеніи не бываетъ даже пыли, которая могла бы открыть движеніе войскъ. Тюреннь, зная это свойство мѣстности, рѣшился имъ воспользоваться, съ тѣмъ чтобы по песчаному берегу обойти правое крыло испанцевъ, которые счптали его совершенію недоступнымъ. Потому то онъ и медлилъ движеніемъ, ожидая пока образуется берегъ такой ширины , чтобъ 2 или 3 э с к а д р о н а могли идти но немъ развернутымъ фронтомъ. Соображенія ого увѣнчались полнымъ успѣхомъ. Какъ только англійская бригада Кромвеля атаковала съ фронта укрѣпленную испанцами дюну, Кастельно быстро пронесся но берегу, обскакалъ 1-ю линію испанцевъ и взнесся па дюны между 1-й и 2-й ихъ линіями. Пользуясь неожндашюстью, онъ стремительно ударилъ на нихъ и смялъ. Безпорядокъ праваго крыла быстро сообщился и центру, тѣмъ более, что англійскій флотъ открылъ сильную пальбу.
Одинъ Конде на лѣвомъ испанскомъ флангѣ держался превосходно, нѣсколько разъ сбилъ и смялъ французскую кавалерію и былъ бы въ Дюнкпрхенѣ, если бъ Тюреппь не поспѣшилъ къ своему правому флапгу. Отступленіе центра и праваго крыла заставили и Конде участвовать въ поражѳніи. Побѣда Тюрення была полная : 4000 чел.взято въ плѣнъ и вскорѣ Дюнкирхѳнъ сдался».
ФРАНЦУЗСКИЕ ДЮНЫ: «…Il s'est passé aujourd'hui une fort belle action, dont il faut louer Dieu…» [13]
Из всей французской историографии по битве в Дюнах самым подробным исследованием остается «Cromwell et Mazarin. Deux campagnes de Turenne en Flandre» Жюля Бурелли, изданное еще в 1886 г. [14] Автор подробно изучил две последние кампании Тюренна в войне с Испанией, 1657 и 1658 г., период активного англо-фр. сотрудничества, «au double point de vue de la politique et de la guerre». Он широко использовал французские источники, в том числе архивные документы, но ПОЧТИ полностью проигнорировал испанские, хотя, например, реляция о кампании 1658 г. была уже доступна – будучи опубликованной в Мадриде еще в 1880. Поэтому его сведения о замыслах и происшествиях в стане испанцев крайне скупы, и в целом эта работа представляет типичный взгляд с французской стороны. Помимо внимания к дипломатической стороне (переговоры Мазарини и Кромвеля), Бурелли поделился также рядом наблюдений во военному делу и тактическим анализом битвы в Дюнах [15].
А в качестве основы для французской версии боя мы в который раз обращаемся к воспоминаниям самого Тюренна [16].
Мемуарист наглядно описывает подготовку к бою и очерчивает круг тактических головоломок, с которыми ему приходилось столкнуться. Читателю объясняется сложность французской обороны, а именно уязвимость циркумвалационной линии ввиду наличия дюн: «On ne pouvoit rien faire de bon du costè des dunes pour la circonvallation ; et, quoi que l'on en prît quelques unes avancées, on en voioit tousjours d'autres qui incommodoint, et l'incertitude si un ennemi viendra, et encore par quel costé, fait tousjours paroistre les choses moins dangereuses que quand on se voit en présence». Это один из важных эпизодов, свидетельствовавших об опасениях Тюренна по поводу внезапного появления противника. «Le lendemain on vit toute l'armée des ennemis qui marchoit dans les dunes, et cet avantage qu'elles leur donnoint pour s'aprocher du quartier général se faisoit encores bien mieux voir quand l'ennemi estoit proche…» Дождавшись точных сведений о маршруте врагов, он занимает дополнительные дюны, обеспечивая защиту циркумвалационной линии и отодвигая опасность от лагеря.
Казалось бы, после памятного Валансьенна-1656 решение Тюренна не отсиживаться в линиях, а выйти и дать сражение выглядело само собой разумеющимся. Собственно, «Мемуары» недвусмысленно указывают на самостоятельность такого шага (см. также мемуары герцога Йоркского, который, правда, сражался тогда за испанцев и вряд ли мог досконально знать события в стане врага). Однако, и здесь не все так однозначно. Ряд других источников указывали на то, что Тюренн не сразу решился выйти навстречу приближающимся испанцам и приписывали инициативу игры ва-банк кардиналу Мазарини. Бурелли [14, р. 21#-2##] суммировал и взвесил эти свидетельства; важно отметить, что сам Мазарини в своих письмах прямо говорил, что он подтолкнул Тюренна дать бой (стоит сказать, что и накануне битвы кардинал позволял себе en grand stratège, как сказали бы французы, вмешиваться в действия маршала и давать советы вплоть до установки орудий на дюнах). Бюсси-Рабютен, сгущая краски, пояснял читателям своих мемуаров величину сделанной Тюренном ставки: «Si nous eussions perdu cette bataille, il n'y a jamais eu une défaite si générale qu'eût été la nôtre; nous étions au milieu des places des ennemis, enfermés de la mer et des canaux».
Приводимой Тюренном численности французской армии в битве историки обычно верят на слово или лишь незначительно корректируют: «Il s'i trouva de l'armée du Roy, sans conter ce qui demeura au camp, au bagages et à la trenchée, huict à nœuf mille homes de pied, et cinq à à six mille chevaux…». Например, Бурелли увеличил количество пехоты, но всего на 1000; Джон Линн оценивал фр. армию в начале осады в 21000, а в битве – в 15-16 тыс. [Giant of the Grand Siècle, р. 528, 579]. При этом в «Мемуарах» Тюренн особо подчеркнул, что взял для битвы, вопреки правилам, почти все что можно было («il laissa donc dans tous les quartiers, aus endroits les plus seurs, fort peu de troupes»), а можно, как оказалось, максимум 15 000. Однако тот же Бурелли заметил, что в момент осады силы Тюренна должны были ПРЕВОСХОДИТЬ отметку 30 000. Он доказал, что приводимая Тюренном численность армии в момент перехода реки Лис (т.е. при движении к Дюнкерку в конце мая) в 7 000 – 8000 человек относится только к ПЕХОТЕ. Как видим, мемуарист не был так щепетилен к цифрам, как хотелось бы современным историкам. Дальше – больше: во время осады Дюнкерка Тюренн получал важные подкрепления, один лишь Кастельно мог привести до 9000 человек. Информации о выделении войск из-под Дюнкерка нет, да и нелогично было ослаблять осадную группировку, когда взятие города и являлось главной на тот момент целью кампании (в перспективе, естественно, еще оставался Гравлин) и все внимание было приковано к этой операции. Разумеется, за время почти двадцати дней осады армия могла недосчитаться какого-то числа убитыми во время столкновений с гарнизоном, больными-ранеными, подлыми дезертирами и т.д. Но это все равно не объясняет столь внушительную, почти половинную недостачу.
Вполне возможно, Тюренн реально располагал большим количеством пехоты, чем было заявлено. На это указывает и численность союзного английского контингента. Все 7 полков были представлены на поле боя и в сумме насчитывали до 5000. Тюренн, правда, говорил о 6 батальонах, с чем несогласна английская историография: «It consisted of between 4000 and 5000 men, forming in all seven battalions, each consisting of a regiment» [17]. Если совместить тюренновы цифры пехоты с данными Фёрта, то выходит, что 7 английских полков (построенные в аналогичное количество батальонов) были равны или даже ПРЕВОСХОДИЛИ по численности ВСЮ французскую пехоту. 3000-5000 человек – именно столько остается на 13 французских батальонов (это 11 полков), т.е. в среднем жалкие 400 человек на полк в противовес 600-700 у англичан. Кстати, если исходить из цифр исп. источника (Relación del renquentro…) о силе и составе фр. пехоты, то средняя численность батальона должна была составлять примерно 750 чел, в то время как Бурелли оценивал ее в 500. Понятно, что преувеличивать силы врага – вещь на войне обычная, и обе испанские реляции добавили вражеской пехоте на пару-тройку тысяч больше, чем фр. источники, однако общая оценка испанцами численности фр. пехоты и кавалерии в 19 000 не кажется сильно преувеличенной и даже скорее ближе к истине, чем тюренновы максимальные 15 000.
Выходит, под самим Дюнкерком Тюренн, вопреки своим показаниям, все же оставил довольно приличные силы. Помимо лагеря, необходимо было охранять траншеи и мосты через каналы – потеря сообщений между осаждающими группировками грозила новым Валансьенном. Растиражированные историографией сведения о скромных войсках в траншеях и для охраны каналов (9 эскадронов, 2 пехотных полка + роты фр. гвардии) происходят из реляции в Gazette. Намного более правдоподобными нам кажутся сведения Клервиля о большем количестве полков пехоты и конницы (они перечислены им поименно), которые почему-то не привлекли внимание исследователей. А это уже на порядок больше, чем согласно показаниям Gazette. Добавим к этому и соответствующие английские войска, выделенные Локхартом, а также, наконец, войска для охраны обоза. Вот это уже гораздо ближе к искомым 30 000. Так что, видимо, не так далек от истины Фёрт, простиравший оставленные Тюренном силы до отметки 6000 [17]; правда, историк не пояснил, за счет чего взялось это внушительное число).
Французское представление битвы. С. Болье
Тюренн дает сносное описание собственно битвы, на котором в основном и будут строиться отчеты о Дюнах во французской историографии. Начинает он с левого фланга, где господа англичане атаковали первыми. Но ключевым эпизодом в ленте Тюренна выставлено его дерби с Конде на правом фланге, где в какой-то момент наступила критическая ситуация, или, как выразился сам мемуарист, «les choses furent un peu en balance».
Это был момент мощного контрудара Конде и отхода нескольких эскадронов фр. кавалерии. Обращаемся к переводу С. Т. Минакова: «Вся неприятельская кавалерия продвигалась вперед в полном порядке в результате этого небольшого успеха. Однако сбиты были лишь 4 эскадрона, а вся остальная кавалерии оказалась позади в полном порядке (хотя они и были скованы конной гвардией Месье Принца, с которой он оставался до того момента, когда они врубились в батальоны), повернулась несколько вправо и приняла весьма сильным огнем эту кавалерию Месье Принца, продвигавшуюся вперед». Вынуждены не согласиться с таким переводом. Сергей Тимофеевич, к сожалению, обращался не к критическому изданию «Мемуаров» 1909-14 гг., а к более старому, 1872 г., в котором есть некоторые пропуски. В оригинале (по изданию начала ХХ века) этот отрывок выглядит иначе: «Toute la cavallerie de l'ennemi avançant en bon ordre, à cause de ce petit succès, mais n'i ayant eu que quatres escadrons poussés, la cavallerie se trouvoit derrière en ordre pour soutenir; et les gardes et les Suisses, qui avoint trouvé fort peu de résistance, et qui estoint en fort bon ordre (quoi que les derniers eussent esté chargés par les gardes à cheval de M. le Prince, dont il y en demeura une partie sans qu'ils entrassent dans le bataillion) se tournèrent un peu à droit, et receurent avec un fort grand feu cette cavallerie de M. le Prince qui s'avançoit». В издании же 1872 г. была пропущена часть текста про полки французской гвардии и швейцарцев, что отразилось и на переводе: не кавалерия была скована конной гвардией Конде, а как раз «les gardes et les Suisses», да и «скованы» они в смысле «атакованы».
В реконструкции Бурелли этот ключевой эпизод восстановлен так (вкратце): Конде видел, как разогнали его роту гвардейцев и разгромили пехотный батальон Гито. В это время фр. кавалерия продвигалась по дефиле (между дюнами и каналом), а на флангах у нее были батальон французских гвардейцев, пелотон из 50 мушкетеров короля да отряды полков Монтгомери и Бретани. Конде послал для удара по врагам в дефиле кав. полк Гито, но миссия оказалась невыполнима. И только тогда сам Конде организовал удар с 4 эскадронами и чуть было не довел дело до «тай-брейка» (это был тот самый момент «un peu en balance» по Тюренну). В конце концов, Бурбону не дали прорваться к Дюнкерку: эскадроны из полка Грамон оправились и сподобились на новую атаку, а кавалеристы полков Тюренн и Виллькье пытались перерезать ему дорогу назад. Тщетно: возвращению Конде во Францию все-таки не было суждено свершиться в столь постыдном статусе пленного.
Теперь мы возвращаемся к мемуарам Тюренна: противник повсеместно начал отход, и хорошо организованное преследование могло сделать плоды победы весомее. Вместо этого уже после 15 минут марша «en fort bon ordre» (т.е. довольно медленного) за отступающим врагом последовал «стоп-приказ»: «Comme on estoit engagé au siège , on ne peut pas suivre fort longtemps…». Наличие в Дюнкерке испанского ножа, который мог ударить во французскую спину, заставило Тюренна вернуться под стены города и благополучно принудить гарнизон к сдаче через 9 дней после битвы.
Тюренн доводит потери врага до страшных 5000 человек, отчет о своих потерях поражает «конкретикой»: «De l'armée du Roy il y eust quelques officiers et cavalhers tués, des escadrons de la droite et de la gauche des deux aisles, quelques soldats et officiers, de l'infanterie angioise, et peu du reste de l'infanterie».
Английское представление Дюн. Источник - [17]
ИСПАНСКИЕ DUNAS: "Este suceso hicieron pasar los enemigos en voz común por una rota absoluta, aunque en sustancia no mereció tal nombre" [18]
Дюны Фландрии – подлинная «давнишняя драма» испанцев, связанная с целой серией неудач. В 1600 г. – поражение от голландцев в первой битве в Дюнах, только не у Дюнкерка, а под Ньюпортом; затем Дюны-1639 – тоже фиаско, только не на суше, а на море. Собственно Дюнкерк французы оттяпали у испанцев в 1646 и это был громкий успех Конде. Испанцы через 6 лет вернули город, но, как оказалось, ненадолго: в 1658 году Дюны вновь подтвердили свою «нефартовость» в отношении ejército de Flandes.
Для представления исп. точки зрения мы обращаемся к «Relación» о военных действиях 1658 г. и к изысканиям Кановаса дель Кастильо: в первой подробно дан ход самой кампании, но очень кратко про само сражение, а у второго – наоборот, разобран бой без общей картины похода. Кроме того, есть интересный документ «Relación del renquentro que tubieron las dos armas cathólica y christianíssima cerca de Dunquerque este año de 1658», в котором автор решил в прямом смысле отделить правду от лжи: в одной колонке – «лживой» - он поместил отрывки из какой-то испанской реляции о битве (однако это не вышеупомянутая «Реляция» 1658), в другой – «истинной» - свои комментарии к ним. Поразительно, что этот весьма ценный источник с приличным массивом информации о ходе битвы, численности и потерях сторон в историографии упоминается редко: он был известен Бурелли, его цитирует и современные исследователи [19], но необходимое источниковедческое исследование его увидит свет, видимо, только с появлением полноценного испанского труда о Дюнах, наподобие того, что провели Мирекки и Палау в отношении Рокруа.
С первых строк «Реляция о кампании 1658» окунает нас в заботы дона Хуана по восстановлению боеспособности войска. По испанским разведанным, армия Тюренна насчитывала 14 000 (численность армии ла Ферте, видимо, не знали) – цифры довольно близкие к истине, если они относились к середине мая. Естественно, большое внимание уделено одному из немногих и последних исп. успехов в той кампании – западне у Остенде. «Вandido de las provincias de Flandes...», предприимчивый полковник Spinselit, в конце концов решил вернуться на исп. службу и ради этого устроил ловушку для фр. маршала д Омона, перед которым было разыграно целое представление. В итоге маршал и множество его людей попали в плен.
В конце мая дон Хуан узнал, что 25 мая «los enemigos se habian declarado sobre Dunquerque». Автор реляции подчеркивает важность города, потенциальная потеря которого - «el golpe más mortal que podían recibir estas Provincias». С грустью констатируется, что раннее выступление врага и его быстрота спутала испанцам все карты – ведь кто первый встал, того и тапки - «la celeridad y anticipación de los enemigos descompuso parte de nuestras disposiciones (que éste es el fruto de madrugar y las ventajas que lleva quien lo hace)…» Дон Хуан несколько раз созывал совет, до тех пор пока все присутствующие не пришли к согласию «que se debia arriesgar». Силы врага испанцы оценивали на тот момент уже в 20 000. Автор реляции показывает, что дон Хуан хотел сперва взять паузу и дождаться подхода артиллерии, но тут вмешались его советники и убедили его поспешить с помощью - «…y que no habia tiempo que perder…». Эти же советники, или, судя по тону реляции, скорее уже советнички, привели доводы в пользу того, почему не стоит дожидаться артиллерии. В итоге дон Хуан дал себя уговорить и выступил к Дюнкерку...
Причины поражения автор находит в «la gran superioridad del enemigo» (по пехоте – 2:1 в пользу французов) и «la incomodidad del terreno de las Dunas, muy impropio para pelear la caballería, en que consistía nuestra mayor fuerza». Автор ошибочно приписывает усиление Тюренна частью войск Ла Ферте прямо накануне боя – они подошли гораздо позже, не говоря уже про то, что союзные французам англичане якобы «habian desembarcado aquella noche (т.е. в ночь перед сражением)». В качестве утешения реляция указывает, что « quiso Nuestro Señor que ninguno de los Generales quedase herido ni en manos de los enemigos…». Ну и, конечно же, преуменьшается значение неудачного дела, свидетельством чему служит фраза, помещенная нами в заголовок этого подраздела об испанской версии битвы. Знал бы автор реляции, сколько символизма потом будет вложено испанскими авторами в это поражение…
Лейтмотивом «Relación del renquentro…» является обеление дон Хуана от приписываемых ему ошибок в ходе операции по спасению Дюнкерка. Неизвестный автор прямо говорит о «тайных врагах» бастарда, которые пытались дискредитировать его. Он подчас с яростью изобличает эти наветы, перелагая вину на нижестоящих хенералес. Среди них – маркиз де Карасена, который ответственен за невыполнение приказ дона Хуана, в результате чего много кавалеристов не поспели к бою, поскольку были заняты фуражировкой. Досталось и Конде: если из мемуаров Якова II принц предстает пессимистом, изначально не верящим в победу - «Le prince de Condé… voyant le duc de Glocester, il lui demanda s'il s'étoit jamais trouvé à une bataille; il répondit que non, et le prince lui dit : « Dans une demi-heure vous verrez comment nous eu perdrons une» [20], то в испанском источнике прямо сказано про «родамонтады» (бахвальства) Конде и Окенкура, которые «dijeron … dando por perdidos à los enemigos si salian de sus lineas…». Также попутно опровергаются некоторые унизительные для испанцев утверждения, например, будто они просили пощады у врага: «Que los Españoles pidiesen quartel al enemigo es mentira, bastaria que no le rehusasen…».
Описание собственно битвы, которое цитирует автор со своими комментариями, не вполне связное, однако численность сторон, боевые порядки, исп. потери – все зафиксировано. Представление борьбы на правом фланге в некоторых пунктах разительно отличается от мемуаров Якова II; борьба на левом (Конде) подана слишком кратко. Значение поражения, в отличие от [18], признано серьезным: «Este daño no avia sido grande sino viniera acompañado de tan terribles circunstançias y perniçiosas consequençias pues queda Dunquerque perdido…».
Кановас: «Vergonzosa derrota esta segunda de las Dunas…»
Говоря о битве [21], Кановас дель Кастильо признавался, что не имел под рукой испанских источников, а разбирал кампанию на основе свидетельств очевидцев - Клервиля и английского короля Якова II, который, еще будучи герцогом Йоркским, оставил содержательные воспоминания [20], а также пользовался уже упомянутой французской книгой Бурелли и «Les batailles memorabies des francois…». Т.е. фактически Кановас изучал битву во многом на основе сведений из вражеского лагеря, что, однако, не помешало ему расставить акценты совсем иначе, чем это делается во фр. историографии.
Первая ошибка испанцев вытекала из внезапного выступления Тюренна - «no contando D. Juan, Caracena ni Gamarra con determinación tan rápida, dejaron salir á forrajear tranquilamente aquella mañana su caballería…». Эту оплошность, о которой упомянуто в мемуарах Якова II, Кановас эмоционально называл «глупостью». Второй момент – «la posición del ejército de socorro distaba también de ser buena, como al principio sus Generales juzgaron». Как и автор реляции-1658, Кановас подчеркивал, что рельеф поля боя не предназначался для действий больших конных масс – козыря испанцев. «De todo lo cual se infiere que apenas cabía en conjunto posición peor, aunque las relaciones de la época suelan darla por excelente».
Кановас также задавался вопросом: имела ли место поддержка удара англичан и французов огнем с английских кораблей? Французская историография в целом уделяла этому нюансу не столь пристальное внимание, зато у испанцев он стал одним из ключевых. Если Бурелли попросту не нашел документов, подтверждающих корабельную канонаду (см. также реляцию Клервиля), то Кановас сослался в качестве источника на известный французский план битвы, где есть соответствующая запись. «No hay duda, pues, que mientras recibía de frente la infantería española el ataque á que asistió el duque de York, estuvo cañoneada desde el mar». Таким образом, бой на правом фланге Тюренна против войск Конде, показанный во французских отчетах как кульминационный, у Кановаса отходит на второй план – и в этом испанская историография полностью солидарна с английской. Судьба сражения решилась на прибрежном фланге испанцев, «y nadie niega que el haber quedado tan descubierto el flanco derecho del ejército de D. Juan, por no poner en defensa la playa, fué la causa primordial de la derrota». [22]
Подобно тому, как герои фильма «Дюнкерк» пытались понять, где их родная авиация и придет ли на помощь, тот же вопрос могли адресовать своей кавалерии атакованные с разных сторон испанские пехотинцы правого крыла: с подачи, надо полагать, соответствующего отрывка из мемуаров Якова II Кановас указывал на скромную роль многочисленных испанских всадников в поддержке своей пехоты («…con tan grandes masas de caballería como á la espalda de las dunas hubo, sin duda pudo hacerse mucho más que se hizo…»).
Следуя мемуарам англичанина, Кановас завершает борьбу на правом фланге относительным успехом соотечественников: пусть поначалу воины Локхарта потеснили испанцев за счет своего численного преимущества (если мы верно рассчитали приводимые Кановасом пропорции, соотношение получится почти 3:1), но затем испанцы с их англ. союзниками (роялистами) отбросили англичан Кромвеля. И в этот момент они с отвоеванной высоты увидели бегство всей остальной своей армии…
В более поздней работе Кановас приписывал главную роль действиям «красных мундиров»: «Debieron el triunfo los enemigos á la infantería inglesa, si es que puede decirse que alguno ganara allí la gloria; la verdad es que con la imprevisión de D. Juan de Austria en no guardar la playa ó caleta entre el mar y las Dunas no había lucha posible, era inevitable la derrota de nuestro campo» [23, р. 534]. Сравнивая Дюны-1600 с Дюнами-1658, он не скрывал разочарования поведением соотечественников во второй битве:
«Vergonzosa derrota esta segunda de las Dunas, y harto diferente de la primera donde el honor quedó por los vencidos».
Испанская карта Дюн. Источник - [7]
Альмиранте: «La triste batalla de Dunkerque…»
Знаменитый военный историк Хосе Альмиранте при анализе причин поражения не спешил винить во всем дона Хуана, и задавался вопросом о роли его иностранных союзников: «В штабе Дона Хуана на передовой находился "Великий Конде", тот самый, который победил нас при Рокруа пятнадцать лет назад; герцоги Йоркский и Глостерский, сыновья несчастного Карла I Английского, и многие другие иностранцы. Почему эти персонажи были там? Какое военное и политическое влияние они оказывали? Почему Конде, самый решительный генерал в боях, был таким слабым и утомленным?». Вот почему поражение 1658 г. историк во многом объяснял крыловским «когда в товарищах согласья нет…»:
«La batalla se perdió, como todas, por varias causas y accidentes. Por la superioridad numérica del enemigo, la primera; por el retardo de la artillería, por la escasez y mala calidad de la caballería... sobre todas ellas, por el desacuerdo escandaloso de los cabos principales» [24].
ДЮНЫ, EL PUNTO DE INFLEXIÓN
Дюны-58 признают роковыми в двояком плане: в борьбе Испании и Франции за гегемонию европейскую и в персональной судьбе испанских терций. Традиция усматривать здесь «лебединую песню» легендарной исп. пехоты начинается, наверное, с Кановаса: «Fué, en el ínterin, la de las Dunas de Dunquerque en Flandes, la batalla última donde desempeñaron primero y honroso papel los tercios viejos» [21, р. 347]. «En estas Dunas quedó enterrado lo poco que restaba de Lens y Rocroi…» - печально признавал Альмиранте [25]. В недавней статье Меса Гайего [26] читаем: «El punto de inflexión fue la segunda batalla de las Dunas (1658), en la que el contingente inglés enviado por Cromwell hizo que la balanza se desequilibrase finalmente en contra de Felipe IV».
Действительно ли от Дюн-58 Фландрская армия уже не смогла оправиться? Для полноты картины не хватает сведений о совокупной численности армии Фландрии на начало 1658 г. Но даже без них ясно: картина после Дюн была на самом деле удручающая - «Реляция» 1658 г. называет какие-то совсем жалкие цифры в отношении войск, что удалось наскрести испанцам; особенно это касалось пехоты (« la gran falta de infantería…») - приблизительно на начало июля в армии имелось якобы всего 2500 пехотинцев. И хотя здесь явно не учитывались контингенты Конде и герцога Йоркского, ни о каком новом столкновении в поле с французами при таком раскладе не могло быть и речи.
Испанцы отчаянно пытались пополнить пехоту прямо по ходу кампании, но «las levas que … se quedaban haciendo de la ícente del país, no pasarian de 2.000 infantes, porque nadie quería faltar de sus casas en la sazón del Agosto».
Правда, в следующем году стало немного лучше, но именно немного: по смотру 1659 г. численность всей пехоты на всю Фландрию едва превышала отметку в 36 000 (без союзников), а из испанских терций самыми слабыми предсказуемо оказываются наиболее пострадавшие при Дюнах «Франсиско до Менесес» и «Гаспар Бонифас» [27] – даже спустя год после битвы они насчитывают чуть более 500 человек каждая (включая офицеров) [28, р. 72, 389]. Кстати, общая численность собственно испанских терций (6) не достигала и 4000 [28, р. 72).
Однако в 1659 г. Испании уже и не требовалось большое войско во Фландрии: она готовилась к миру с Францией, чтобы наконец сосредоточиться на борьбе с Португалией. По иронии судьбы, испанцам придется заключить спешный мир с португальцами в 1668 из-за нового столкновения с Францией…
КОНЕЦ СУПЕРСЕРИИ ТЮРЕНН–КОНДЕ, или КТО НА НОВЕНЬКОГО?
Битве в Дюнах было суждено стать последней (из крупных) баталией не только во франко-исп. войне, но и в супердерби двух выдающихся военачальников. Эта победа - тем более ценная, так как одержана «на выезде» - зафиксировала итоговый счет: 4 виктории маршала при двух отступлениях (а если судить менее критично, то всего при одном). Как видим, Тюренн, с самого начала поведя в серии, добился убедительного превосходства. Впрочем, эти числа не отражают самого главного: успехи маршала имели, в конченом счете, гораздо большие военно-полит. последствия, чем у Конде. Каждая тюреннова победа неумолимо склоняла перевес в пользу французов, а успехи принца лишь на время отодвигали конечный проигрыш. Обращение к карте дает наглядное тому представление: начавшись в глубине Французского королевства, суперсерия перенеслась в Испанские Нидерланды и, как апофеоз, привела к угрозе французов самому Брюсселю (но в планы Тюренна не входил захват этого города, за что его будет критиковать Наполеон).
Нуждается ли после этих фактов в серьезном разборе утверждение графа Колиньи-Салиньи « On a toujours remarqué, qu’il [Turenne] craignait de rencontrer M. le Prince, et croyait que son génie était au-dessus du sien» [29] ? Фраза скорее характеризует пристрастное отношение графа к обоим полководцам, чем отражает реальность: Колиньи-Салиньи входил в клиентелу Конде и сражался против войск маршала в Испанских Нидерландах.
* * *
Итак, Тюренн победил своего основного конкурента по части военного величия. В следующей большой войне - Голландской - маршалу поначалу будет скучно - судьба подкинет ему в противники полководцев не то чтобы бездарных, но определенно "качества не его мануфактуры". Лишь в 1673 отыщется самый что ни на есть достойный соперник, у которого, вдобавок, будут свои счеты к маршалу. Ибо Тюренн уже имел честь пересечься с ним на поле боя, хотя вряд ли мог тогда, четверть века назад, хорошо его изучить. Что ж, кампании 1673 и 1675 поспособствуют более тесному знакомству этих двух маэстро военного искусства…
[1] Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 1. С. 592.
[2] «Aujourd'hui, encore, les archives en noir et blanc de l'évacuation ont, pour beaucoup de Français, un goût de débâcle» (Fossurier Yann. La mémoire du Nord Pas-de-Calais : Dunkerque et l'Opération Dynamo de 1940).
[3] Mémoires de Turenne : suivis du précis des campagnes du maréchal de Turenne par Napoléon / 2ème édit / Paris : Hachette et cie , 1877.
[4] Clausewitz Carl von. Hinterlassene Werke über Krieg und Kriegführung des Generals. Berlin, 1837. T. IX.
[5] Relación del renquentro que tubieron las dos armas cathólica y christianíssima cerca de Dunquerque este año de 1658. Dictada y escrita mentirosa y apasionadamente y glosada después por la verdad, s.l., 1658.
[6] Martín Arrúe F. Curso de historia militar
[7] Museo militar : historia del Ejército español… 1883
[8] Maffi D. En defensa del imperio : los ejércitos de Felipe IV y la guerra por la hegemonía europea, 1635-1659. Madrid, Actas, 2014.
[9] Lettres du cardinal Mazarin pendant son ministère…
[10] Gazette. 1658. № 72.
[11] Минаков С. Т. Росский Тюренн. Орел, 2014.
[12] Пузыревский А.К. «Развитие постоянных регулярных армий и состояние военного искусства в век Людовика XIV и Петра Великого». СПБ, 1889
[13] Collection des lettres et mémoires ... du Marechal de Turenne. Т.1.
[14] Bourelly Jules. Cromwell et Mazarin: deux campagnes de Turenne en Flandre; la bataille des Dunes. Perrin et cie, 1886
[15] Надо отметить, что на одном русскоязычном сайте про Грамона выложен перевод двух реляций о битве 1658 г. из «Gazette». Факт сам по себе отрадный, жаль только, что качество перевода очень неровно и местами приближается к бессмыслице, если не к откровенной ахинее (в особенности это касается военной терминологии). Посему настоятельно рекомендуем заинтересованным читателям обращаться напрямую к оригиналам этих реляций, доступным на сайте Gallica; одна из реляций есть также в Collection des lettres et mémoires ... du Marechal de Turenne. Т.1. Еще один важный источник – подробнейшая реляция Луи Николя де Клервиля о походе 1658 г. – опубликован в упомянутой работе Бурелли.
[16] Mémoires du Maréchal de Turenne / publiés pour la Société de l'histoire de France d'après le manuscrit autographe appartenant à M. le marquis de Talhouët-Roy par Paul Marichal / Paris : Renouard , 1909-1914
[17] Firth C. H. The last years of the Protectorate, 1656-1658. Vol. 2
[18] Relación de la campaña del año 1658 en los Estados de Flandes gobernándolos el señor don Juan de Austria // Varias relaciónes de los Estados de Flandes, 1631 á 1656. MADRID,1880
[19] Amigo Vázquez L. La otra imagen del héroe. El Grand Condé como aliado del rey de España (1651–1659) // Investigaciones Históricas, época moderna y contemporánea, 38 (2018), pp. 187-218.
[20] Memoires de Brienne, Turenne, York…
[21] Estudios del reinado de Felipe IV. Madrid, Imprenta de A. Pеrez Dubrull, 1888-1889.
[22] В книге Ж. Револя Turenne: essai de psychologie militaire. Paris: H. Charles-Lavauzelle, 1910 разобран маневр по обходу правого крыла испанцев с соответствующей картой.
[23] Canovas del Castillo. Historia de la decadencia de Espana [1910]
[24] Almirante José. Bibliografía militar de España…
[25] Almirante José. Diccionario militar...
[26] Los Tercios (II). 1600-1660 / Desperta Ferro Especiales. n.º 7
[27] Из собственно исп. терций в битве участвовали 4. Боевой же состав остального войска нуждается в уточнении: то, что представлено на гравюре Болье, во многом противоречит информации из воспоминаний Якова II, начиная с общего количества батальонов и заканчивая «идентификацией» конкретных полков. В сети есть также реконструкция современного историка Пьера Пикуэ www.oocities.org/aow1617/aow.html, которая не согласуется ни с Болье, ни с королем: вся пехота построена всего лишь в 13 (в английской версии сайта - 14) батальонов, в том числе 3 полка герцога Йоркского, хотя по данным самого Якова у него имелось в битве 5 полков…
[28] Rodriguez Hernandez A.J. España, Flandes y la Guerra de Devolución (1667-1668). Guerra, reclutamiento y movilización para el mantenimiento de los Países Bajos españoles, Ministerio de Defensa, Madrid, 2007. Об этой интересной книге Родригес Эрнандеса мы планируем поговорить особо.
[29] Mémoires du comte de Coligny-Saligny… 1841
@музыка: Г. Гладков - Тема волшебника ("Обыкновенное чудо")
@темы: Тюренн, Великий Конде, битва в Дюнах 1658, Дюны Дюнкерка, Суперсерия Тюренн-Конде, Дон Хуан